Ее величество, снабдив меня сведениями о коварстве мужчин, больше не появлялась, писем мне не передавали, ни от кого – хотя и сообщили, что в Эдельз Грин отправлен отряд гвардейцев, чтобы сопроводить мою «камеристку» в Барельвицу и во дворец соответственно.
Никогда не думала, что день может превратиться в вечность.
Особенно когда нечего делать.
Когда настолько нечего делать, а в голову упорно лезут мысли про Райнхарта, который не пожелал меня видеть и даже не пожелал поинтересоваться, что вообще со мной происходит. Хотя если бы пожелал, ничего нового бы не услышал – со мной не происходило ничего. Три раза ко мне заглядывал лекарь: удостовериться, что со мной все хорошо, после этого молчаливо испарялся. Служанки так вообще порхали мотыльками туда-сюда и постоянно интересовались, не надо ли мне чего. Приносили еду, уносили еду, разве что с ложечки не кормили.
Ладно хоть книг тоже принесли.
Правда, не тех, что просила – не по магии, «по магии вам сначала назначат куратора, который будет вас обучать, и только после он подберет для вас литературу», а женские романы и леграссийскую классику в неограниченном количестве. Я полистала несколько книг про войны и страдания, где герои проходили через тяжкие мучения и умирали, потом – еще несколько про то, где герои не могли придумать, почему им не пожениться сразу и ссорились на ровном месте, и оставила это занятие.
Книги, конечно, тут были ни при чем, просто в меня не лезло ничего, кроме мыслей о Райнхарте и моей магии. Точнее, его магии. Или уже нашей?
Хотя магия все-таки была на втором месте. На первом – мысли о том, что он просто сдал меня во дворец и ретировался. Разумеется, я не была настолько наивна, чтобы считать, что ему есть до меня какое-то дело, кроме всех этих королевско-политических и магических заморочек, но хоть чуточку он мог бы поволноваться? Или, я не знаю… передать мне какую-то записку.
Правда, я так и не придумала, что он мог бы в ней написать – зная Райнхарта и его совершенно лишенную романтики натуру, это звучало бы примерно так: «Рад, что вы живы, ваше высочество. Надеюсь, вас хорошо кормят».
Или: «Лекари во дворце самые лучшие, поэтому вверяю вас в их надежные руки».
Или: «У вас есть Эдер, он съест любого, кто попробует причинить вам вред».
Кстати, только Эдер положение и спасал. Когда по моей просьбе мне принесли письменные принадлежности (изначально я хотела попробовать что-то написать, но потом поняла, что это лишено смысла, новые сюжеты ко мне тоже не шли), лев от скуки – меня больше никто не хотел убивать и есть было некого – попытался стянуть и съесть лист бумаги. В результате мы с ним около часа играли в «догони бумажный шар», который я подбрасывала в воздух, а Эдер ловил.