Вздыхаю и отворачиваюсь. Мама отдала меня на бальные танцы, чтобы было куда выходить энергии ее неугомонной дочери, весь день готовой носиться с мальчишками и всегда предпочитающей брюки платьям. Энергия получила свой выход, я научилась пластично двигаться, полюбила красивые платья и стала пользоваться внешними данными, что дала мне природа, но спокойной, воспитанной и уравновешенной девушкой оставалась только снаружи и только для радости мамы. Если говорить языком танца, европейской программе я всегда предпочитала латинскую.
От моих мыслей меня отрывает властный женский голос, вызывающий на сцену какую-то девушку, и я смотрю в спину отправляющейся на сцену новой претендентке.
Сердце в груди отбивает чечетку от осознания того, что скоро наступит моя очередь.
«Что я делаю?!» – снова поднимает восстание внутреннее «я», но я заталкиваю его обратно воспоминаниями о маме, о ее натянутой улыбке на усталом лице, потухших глазах, об исчезающих обезболивающих на ее тумбочке. Она лучше меня осознает, что, когда придет ее очередь на операцию, она уже не будет для нее актуальна. Похоже, мама смирилась с преследующей ее старухой с косой, но я – нет! Она мой единственный родной человек! Моя связь с детством. Отец бросил нас, когда я была еще маленькой, и я даже не помню его. Нет! Я не готова так рано остаться одной!
Закрываю глаза, чтобы абстрагироваться и успокоиться, как делала всегда перед выступлениями на соревнованиях. Не получается! Сейчас как никогда хочется спрятаться от проблем и побыть маленькой девочкой, а мне приходится быть взрослой и самой решать непосильные проблемы. Хотя разве мы можем знать заранее, что по силам нам, а что нет?! Все всегда надо пробовать!
– Анисимова!
Чувствую, как в бок меня толкает Надя.
– Ася, твоя очередь.
Слышу раздраженный женский голос, повторяющий мою фамилию, по-прежнему вися взглядом на подруге. Вот и время принятия решения! Идти на сцену, опустив гордость и принципы ниже плинтуса, или трусливо сбежать. Понимаю, что, если бы обстоятельства не приперли меня к стенке и не довели до отчаянья, меня бы здесь не было, я бы уже убежала, но поскольку сценарий событий уже написан, и он плачевен для меня, мне ничего другого не остается.
«Многие танцуют стриптиз и не чувствуют угрызения совести!» – говорит во мне кто-то другой, не я. Я, не разрешающая поцеловать себя парням раньше третьего свидания и имеющая всего одного сексуального партнера в свои двадцать один, такого не могла сказать!
Все! Хватит! Надо! Отворачиваюсь, вскидываю голову и аккуратно, чтобы не упасть, иду на сцену.