– Ты замотался в полотенце?
– Пояс не могу развязать...
Она стояла отвернувшись и смотрела в стену, и это тянулось невероятно долго. Она искала в неровностях стены очертания лиц или животных, а потом вспомнила про свою находку.
– Всё! Я развязал. Дай мне полотенце.
– Оно на мешках, – показала она пальцем за плечо. – Коде, я тут в пещере нашла такой гладкий камешек! Сейчас покажу. Как думаешь...
Она наклонилась, нашарила карман, край которого был где-то в районе её бёдер, и покопалась в нём. Карманы в его куртке тоже были большими, и ей пришлось нагнуться, чтобы достать до дна. Кончики пальцев нащупали холодную гладкую поверхность, и она уже почти ухватила камешек, но пальцы неожиданно наткнулись на что-то покрупнее рядом.
Тили выпрямилась. На её ладони лежала небольшая деревянная лошадка с разноцветным нитяным хвостом.
У неё в груди будто что-то лопнуло. Лошадка соскользнула с её ладони и упала на пол, ткнувшись мордочкой в песок. Тили шагнула, разворачиваясь, к Коде, приподнимаясь на цыпочки, дотянулась, обхватила ладонями его мокрое лицо и притянула к себе.
– Я хочу быть твоей. Ты будешь моим?
Его сердце ухнуло вниз и тут же взмыло вверх, рассыпаясь на тысячи пылающих мелких прозрачных камешков.
Утро после дождя было мокрым и набрякшим. Деревья роняли крупные капли с веток, а мех шкур, настеленных на жерди, отсырел, и теперь вся крыша подозрительно провисала.
Аяна, зевая, вышла из тёплого сруба в это мокрое утро. Дождь шёл добрую половину ночи, и полог не откидывали. Из-за духоты голова была тяжёлой, но холодная свежесть снаружи постепенно принесла ей облегчение. Она набрала воды в вёдро и принесла девушкам, которые уже разжигали очаг.
Рыбаки со своим уловом в мешках тоже пришли к очагу. Аяна прикинула количество мешков, заглянула в бревенчатый домик и позвала всех помогать потрошить рыбу., а потом вместе с Дорти сходила к лодкам и позвала тех, кто спал там.
Парни и девушки выходили, потягиваясь и зевая, умывались из ледяного ручья, фыркали, отряхивались и шли к реке чистить рыбу, бросая потроха в воду.
Анкан, который спал под навесом в лодке, не промок, но, видимо, слегка замёрз, поэтому сидел у очага и грел ладони об горячую кружку.
– Доброго утра тебе, Аяна.
– Доброго и тебе, Анкан! Замёрз?
– Я спал в лодке, завернувшись в два одеяла, и чуть не окоченел. Интересно, что там у Коде? Он-то вообще унёсся к морю, весь до нитки мокрый.
– Коде? Он разве не с тобой ночевал на лодке?
– Я же говорю, он вечером убежал, как будто его пчела ужалила в... Ну, в общем, убежал. Взял одеяла и кожаный мешок и ускакал, как подраненный олень. Мокрый раненый олень.