Тотчас же пошли сдержанные обмены впечатлений.
Сестра его превосходительства, молодящаяся генеральша, первая же шепнула дочери:
- Я думала, что он хоть теперь тебе даст пакет, Мета... Он ведь знает, что мои дела не блестящи... И я не могла...
- Скряга! - ответила Мета...
- Эгоист был, эгоист и остался!
Какая-то родственница Меты говорила блестящему офицеру:
- Кажется, мог бы подарить что-нибудь приличное племяннице... А то скверненький браслет в сто рублей... И ведь одинок... Старый холостяк...
- Ну, не совсем одинок, - заметила другая дама.
- Не очень-то ему стоит эта дама.
- Скуп!
- И жалуется, что, кроме жалованья, ничего.
- Знаем мы эти "ничего"... И вдруг где-то имение в триста тысяч.
- Не мудрено. Рыцари без страха и упрека обязательно выигрывают на свой билет двести тысяч! - проговорил какой-то статский смеясь.
Красивый седой генерал говорил другому генералу.
- Ты знаешь... Я командовал полком, а он был в то время каким-то незначительным "чинушей".
Красивый генерал подернул плечами, точно был обижен и удивлен.
- А ловкая шельма... Слышал, недавно? - ответил генерал.
И не без завистливого смеха говорил что-то на ухо другому.
- Неужели?
- Все говорят.
Пробил третий звонок. Поезд тихо тронулся.
Мета и Никс весело кивали из открытого окна купе в ответ на поднятые шляпы мужчин и воздушные поцелуи дам.
Генеральша, отирая слезы, крестила в воздухе дочь и воскликнула:
- Да хранит тебя бог! Пиши, Мета!
Разбившись на группы, провожающие пошли к выходу. Слышались замечания о новобрачных.
- Никс прогадал... У Меты ничего.
- А пензенское?
- Один из воздушных замков матери... Кругом должна.
- А у Никса?
- Долгов еще больше.
- Бедная Мета... Она так любит.
- Этого мало... Бедняга Никс!
- Толком узнай, что получает.
- Влюбились...
- Никс!? Едва ли...
- Но как они будут жить?
- Дядя устроит... Заплатит долги Никса ради Меты...
- Не из таких американских дядюшек.
- Никс сам виноват. Не женись!
- И зачем Мета пошла за нищего?
III
Никс волновался... "Что даст ему женитьба?"
Он прибрал к месту букеты, коробки с конфетами, саки и чехлы с зонтами.
Мета сняла шляпу, посмотрела на себя в зеркало, сняла перчатки и взглянула на свои красивые руки с кольцами на длинных тонких пальцах.
Оба сели рядом.
"О делах еще рано!" - подумал Никс и поцеловал Мету.
Мета приникла к нему. Никс не без сентиментальности гладил ее волосы.
Мета, казалось, предпочла бы более серьезные доказательства счастия Никса. Когда он был женихом, не гладил головы, а целовался.
И, переполненная чувством, она почти умиленно, восторженно прошептала: