— Спасибо, — сказал я тебе.
Ты неопределённо хмыкнул, а потом пихнул меня ногой под столом. Когда официант вернулся с приборами (ножом и вилками), ты больно ударил пяткой по моей ноге. Я рефлекторно дёрнулся и стукнулся коленом по нижней части столешницы. Ты захихикал. Я секунду размышлял, не обидеться ли мне, потом стал смеяться с тобой.
Пока я расправлялся с пирожным, а ты доедал своё и запивал его чаем, над столиком висел только стук столовых приборов и твоё чавканье. Ты закончил быстрее и пихнул меня ногой.
— Чё молчишь? Расскажи чё-нибудь.
Я растерялся и решил потянуть резину, делая вид, что страшно занят едой, пока судорожно перебирал в голове темы для разговора. Но не успел я придумать что-то, как почувствовал себя так, словно я здесь глава местного бала и могу позволить себе всё, что захочу. Наверное, это подействовала таблетка, я понимал это, но не мог вернуть те границы, которые я годами создавал между собой и окружающим миром. Они оказались настолько хрупкими, что я без усилий разбил их руками.
— Ты, правда, считаешь меня своим другом? — я мог сказать что угодно, но мне захотелось услышать подтверждение своими ушами. И, хорошо бы, много раз.
— Конечно! — ответил ты энтузиазмом и даже подался в мою сторону. — Не сомневайся ни на минуту.
— Тогда можно я тебя обниму? — я хоть и избавился от железобетонных стен вокруг себя, но привычка быть вежливым и задавать сотни вопросов никуда не делась.
— Ага, — ты похлопал по диванчику возле себя.
Меня не нужно было приглашать дважды. Я мигом очутился рядом с тобой и смёл тебя в объятия. Ты оказался горячим, хрупким, но сильным. Через куртку чувствовались рёбра на твоём тощем теле. Я намеренно дотянулся пальцами до твоего живота под курткой, чтобы вновь ощутить тепло твоей кожи.
— Э-э! Полегче! — меня обдало холодным потом, когда ты оттолкнул меня. Но только я собирался уйти, схватил за руку.
Вместо того чтобы расстраиваться, что ты отверг меня, я запустил в голову мысль, что, вероятно, слишком сдавил тебя, и только поэтому ты отстранился.
— Сиди тут, окей? Только не надо меня так мять, мне рёбра ещё целыми нужны, — ты попытался рассмеяться, но я почувствовал между нами налёт напряжения.
В конце концов, я нашёл удобную позу, которая удовлетворила тебя, и дала возможность быть как можно ближе мне. Ты снова потребовал, чтобы я что-нибудь рассказывал, и я не нашёл ничего умнее, как признаться, что ко мне приехала мама. Как только я ляпнул это, то тут же начал жалеть, но поскольку ты отреагировал более чем спокойно и даже не попытался смеяться, я расслабился.