С превеликим трудом я заставил себя сделать шаг. Мой взгляд уткнулся в зеркало, где отражался раскрашенный в серо-бело-чёрные цвета человек с расширенными по циркулю глазами. Сперва я не понял, кто это, и даже в испуге обернулся к двери. С осознанием того, что я видел собственное отражение, пришла и успокаивающая мысль — даже если родители и Харпер, действительно, зашли в кафе, шанс опознать меня у них минимален. Я резко дёрнул ручку двери и вышел в коридор.
За несколько шагов до выхода к сцене я наткнулся на тебя.
— Чува-а-ак! — позвал ты почти жалобно. — Ты решил нас бросить?
Ты хотел схватить меня за руку или даже приобнять, но я вывернулся и выглянул в зал. Они были там, сидели за тем самым столиком у сцены, где ещё недавно компания из трёх девушек покачивалась в такт нашей музыки. У Харпера было такое лицо, как будто он ухватил последний билет в фан-зоне на Металлику. Несмотря на прошедшие семь лет, он практически не изменился, разве что избавился от модной чёлки, от чего стал выглядеть намного старше. Папа сидел ко мне полу боком, поэтому его настроения я понять не мог. Зато вот мама… Она смотрела на ребят на сцене, которые играли инструментальную версию какой-то песни, как будто там ни больше ни меньше члены международной банды, десятилетиями терроризировавшие половину мира. Одета она была, правда, не так, как обычно ходила в суд, как-то понаряднее что ли. Пока я разглядывал её новые серёжки, которые я никогда раньше не видел, она повернула голову, и её взгляд чётко упал на меня. Я шарахнулся назад и налетел на тебя.
— Эй, полегче! — ты взмахнул руками, а потом, воспользовавшись моим замешательством, заключил меня в объятия и стал медленно, но верно выталкивать к сцене.
— Нет! — я собирался заорать, но получился лишь сдавленный стон. — Мне нельзя туда, — я попытался вывернуться.
Ты отпустил меня на мгновение, но потом толкнул к стене и упёрся руками мне в грудь.
— Эй, что это с тобой? — ты попытался заглянуть мне в лицо, но я отвёл взгляд. — Ты в порядке?
— Мне нельзя на сцену, — повторил я уже без особой надежды, что ты поймёшь. — Скажи, что я потерял голос.
— Что за ерунду ты несёшь? Объясни нормально, что происходит. Я же вижу, что что-то происходит.
— Ладно, — выдохнул я и решил, что хуже не будет, если я расскажу правду. — Помнишь, я говорил про свою маму. Что она всё запрещает, ненавидит рок и прочее? — ты кивнул. — Так вот, она там, — я махнул головой в сторону сцены. — И ещё папу притащила и Харпера. Или это он их привёл, я не знаю… Короче, мне туда никак нельзя. Понимаешь?