Но, не тут-то было. Мамины зоркие глаза заметили под кроватью мою сумку, с которой я приехал из Нью-Йорка и которую до сих пор не разобрал.
— Ох, что это? — возмутилась мама, вытягивая сумку за лямку на свет божий. — Ты не постирал свои вещи?
Я в ужасе схватился за голову. Что теперь делать? Не отбирать же вещи и убегать? Тогда мама подумает, что я совсем от рук отбился и, кто её знает, вообще спихнёт в психоневрологический интернат. Я решил не поддаваться первому порыву, а мужественно выдержать сеанс унижений.
Мама открыла сумку и стала выкладывать её содержимое на пол. Сначала получалась одна стопка, но, как только она достала потёртые джинсы из моего нового гардероба (приехал домой я, кстати сказать, в своей старой одежде — в классическом костюме и бежевой рубашке), стала образовываться и новая стопка. За джинсами последовали и остальные шмотки: разноцветные футболки, толстовка с изображением группы Nirvana и куртка, которую я купил для тебя, но так и не отдал. Не досталось только одной паре тёмно-синих зауженных джинов и только, наверно, по тому, что на первый взгляд сложно было определить насколько они узкие. А, может, мама и ничего не имела против такой одежды, раньше она обычно дискриминировала в основном всё, что так или иначе связано с рок-субкультурой.
В запрещённую стопку также полетели и диски, твоя монета, которую я повесил на шнурок, и даже журнал, который я прихватил в самолёте.
Когда мамины руки дошли до пакета с моим бельём, я чуть не заплакал. Мне девятнадцать лет, а моя мать до сих пор роется в моих трусах! Кто я после этого?
Если бы ты видел это, то никогда бы больше не посмотрел в мою сторону.
— Мой сын не будет носить этот мусор, — сказала мама, когда моя сумка опустела. — Ничего не трогай, — мама вышла из комнаты.
Предположив, что она пошла за мусорным мешком, я выхватил из кучи вещей твою монету и все диски Сидни Дарвелла. В этот момент мама вернулась и схватила меня за руку.
— Положи на место, — сказала она так строго, что чуть ли не злобно.
Я помедлили, но она вырвала диски (монету я успел незаметно сунуть в карман) прямо из рук. У меня промелькнула мысль, что я могу её ударить и забрать все свои вещи, но я, к счастью, не воспользовался ей. Не знаю, что бы тогда меня ждало: психоневрологический центр или сразу улица и компания бомжей? Наверное, мне уже давно пора было сделать то же, что и Харпер: собрать вещи и в один прекрасный день исчезнуть. Но представлять эту эпическую картину совсем не то же самое, что привести её в действие. Что бы я стал делать дальше без жилья, без денег?