Правда, перед тем как уйти, новоиспеченный супруг обернулся и, прищурившись, крикнул мне:
– Элисон!
Я, уже собравшая уйти, резко обернулась.
– Да?
– Напоминаю. Этот год вам стоит вести себя в рамках приличий. Никаких скандалов, связанных с фамилией Грейт, которую вы пока что носите. …
Угу… ношу. Теперь. Как носки. Только не снимая…
– И вы тоже, если позоритесь, то, пожалуйста, тихо… – крикнула я, не удержавшись от язвительного комментария, и побежала на утреннюю репетицию в театр.
– С-с-супруга… – понеслось мне вслед. Но вот как муженек это сказал… Было стойкое ощущение, что он произнес явно не то, что думал!
А вот я, в отличие от Ульриха, размышляла не об эпитетах, а о глаголах. Конкретно – как протянуть этот самый год до получения наследства, которое мне было необходимо позарез. А потом сама же себе ответила, как именно: на крупе, воде и молитвах.
План был прост, гениален, и малокалориен. Но… провалился спустя месяц, когда ко мне пришел Грейт. Для проведения обряда. От меня требовалось пожертвовать кровью и вытерпеть пять минут поцелуя.
К слову, Ульрих в эту нашу встречу был строг, серьезен, сосредоточен и даже не язвил! И, кажется, выглядел моложе, чем в кафе и на церемонии. Во всяком случае, седины гораздо меньше. Мелькнула мысль, что тогда на нем, как и на мне, была личина. Но скрывала она не только внешность Грейта, но и его характер.
– Вы готовы завершить ритуал? – холодно осведомился супруг.
– А сколько вы мне за это заплатите? – вопросом на вопрос ответила я.
Судя по ошарашенному лицу светила артефакторики, такого в свой адрес он не слышал давно. Настолько давно, что даже никогда.
– Простите? – сдержанно вопросил Ульрих, подразумевая пояснения.
– Прощаю, – великодушно отозвалась я, ничуть не впечатлившись грозно сверкающими глазами. А затем переспросила: – Так сколько?
Деньги были нужны. Очень. И хоть чувствовала я себя отвратно, но…
– Это шантаж? – нахмурился Ульрих.
– Моральная компенсация.
Артефактор растерялся настолько, что под маской каменной невозмутимости я увидела отголоски эмоций.
– В каком смысле?
– Может, это мой первый в жизни поцелуй. И он не по любви, а вынужденно…
– А может, и я впервые целуюсь? – сквозь зубы процедил этот… вор несчастный! На самое ценное у невинной девушки позарился! На возможность заработать! Гад! – И это я моральной компенсации должен требовать.
– Но вы целуетесь с молодой девушкой, а я со… – оборвала сама себя.
«Стариком» не сказала, но Ульрих и так все прекрасно понял.
– Зато моя внешность не дарит вам обманчивых надежд в этом браке. – Маг был столь уверен в собственной правоте, что мне в руки захотелось взять лопату… А уж для чего – поправить корону или сразу закопать этого га… г-г-гения… разберусь по ходу пьесы. Но лопата была жизненно необходима моей психике. Прямо сейчас! Не медля ни секунды до нервного срыва.