Развитие жанра видения происходило по двум направлениям. Во-первых, это религиозные откровения, где главным становится пророчество или предупреждение. Во-вторых, это описание сна (который видел автор или другой человек), напоминающее любознательное изучение, а не стремление делать пророчества. Такой сон обычно комментировался. В античности, наверное, наиболее интересным и подробным из таких произведений является "Видение Аридея" Плутарха.
Постепенно сны приобретали форму самостоятельных художественных произведении. В европейской литературе наиболее выдающимися видениями являются "Роман о Розе" и "Божественная Комедия". Среди описательных произведений, где главным становится содержание, а не художественные задачи, самыми значительными, кроме упомянутого описания Плутарха, можно считать "Видение Эра" у Платона, "Сновидение Сципиона", принадлежащее Цицерону, а также "О небесах, о мире духов и об аде" Сведенборга. Религиозные видения и откровения святых — это область, касаться которой мы здесь не будем.
Поставив с самого начала свое видение в ряд с космическим видением Сципиона, Гийом де Лоррис намекал знающему читателю на то, что его роман вовсе не на бытовые темы, что видение о Розе имеет анагогический смысл. Было бы совершенно бесполезно связывать видение Сципиона с какими-либо обычными житейскими событиями, которые должны будут произойти или уже происходят. Почтение, с которым поэт относится к более чем тысячелетней давности сну Сципиона, признавая его авторитетность и подкрепляя это авторитетом Макробия, заставляет сомневаться в том, что он упомянул об этом сне просто для вида. Все настроение романа Гийома де Лорриса показывает, что соединение в одно целое вещей ничтожных и возвышенных ему чуждо, он всегда их разделяет.
Макробий в комментарии к “Сну Сципиона” говорил, что те, кто использует басни для серьёзных целей, делают это “...потому, что они понимают, что открыто показывать себя противно Природе, которая, утаив её понимание от грубых чувств человека облачением в многообразные покровы, пожелала вручить свои секреты немногим, более проницательным, через сказочные повествования. В согласии с этим, её священные ритуалы облачены в мистические покровы, чтобы она могла не показывать себя даже посвящённым. Только выдающиеся люди, обладающие высоким разумом, достигают откровения её истин; другие должны быть подведены к почитанию её посредством тех образов, которые защищают её тайны от пошлого унижения”.
По мнению Макробия, настоящий философ, когда он начинает говорить о возвышенных предметах, о богах или о божественной мудрости, не может прямо использовать мифы и басни, а вместо этого полагается на сравнения и примеры, как Платон описал Бога косвенно, сравнивая его с солнцем. Это косвенный способ указания на истину, где указатель — не сама истина, а как бы дорожный знак. Но он может показывать верное направление.