— Меня зовут Рутвен, — в его устах имя звучало как Рувен. — Детектив-суперинтендант Рутвен. Меня только что назначили главным по делу об убийстве вашей дочери.
Лора вздрогнула. Рутвен тоже наверняка это заметил, но продолжил говорить.
— Я понимаю, что сейчас вам хотелось бы побыть вдвоем, но есть несколько важных вопросов. Вашу дочь обнаружили на аллее возле Спиталфилдского рынка. Это недалеко от станции на Ливерпуль-стрит. Мы предполагаем, что ее убийца следил за тем, как вы приехали. Он может все еще быть тут, в Лондоне, но наверняка не знает, что мы обнаружили тело — его хорошо спрятали. И я хочу поймать преступника до того, как он сбежит.
— Почему вы думаете, что это «он»? — спросил я.
Рутвен помедлил, а потом сказал, явно подбирая слова:
— Я только что вернулся от коронера. И мне хотелось бы думать, что женщина не способна на… то, что я видел. Его прервал еще один приступ кашля.
— Извините, — откашлявшись, произнес он, — я пытался избавиться от этой простуды последних три дня.
— Мы можем ее увидеть? — Лора встала, — может быть, это ошибка, и это какая-то другая девочка…
Рутвен покачал головой.
— Мне очень жаль, миссис Хилленбранд. Это не ошибка. Я привез с собой ее одежду, чтобы вы могли ее опознать. Она полностью соответствует описанию.
— Покажите мне ее.
Детектив снова покачал головой. Ему было за пятьдесят, и он не столько профессионально выгорел, сколько устал от происходящего. Позже я узнал, что его собственная дочь умерла от передозировки наркотиками годом или двумя раньше. Ей был двадцать один год.
— Не стоит, правда. Можно, конечно, но в таком случае… Примите мой совет. Лучше пусть ваш муж ее опознает.
Женщина-полицейский попросила нас подойти к небольшому столику в дальнем углу. Еще когда она входила, я заметил маленький чемоданчик. В нем оказались прозрачные пластиковые пакеты. Каждый пронумерован и содержал один предмет одежды. Она разложила их по столешнице, один за другим.
— Мне очень жаль, — сказала она, — хотелось бы этого избежать. Но вы узнаете эти вещи?
Мы рассматривали их по очереди: голубое платьице, ботинки, белье. Все вещи пропитаны кровью. Полностью. Лору охватили рвотные позывы, но она справилась. Я сильно побледнел — руки и, вероятно, лицо. Мне хотелось потрогать их, те вещи, но руки отказали, будто превратились в пластик.
— Она была в пальто, — заметил я. — Еще шарфик. И перчатки.
— Сэр, мы их пока не нашли. Вы можете сказать, это вещи Наоми, вашей дочки?
Я кивнул. Лора тоже.
— Это «да», доктор Хилленбранд? Мне нужно, чтобы вы произнесли вслух. Для записи.