Я рассмотрел крупный план. У меня даже сейчас кровь стынет в жилах при мысли о том, что там оказалось. Не бледная седая женщина, не одна из маленьких девочек, не Наоми. Но лицо Лоры, белое и холодное, смотрящее вниз, словно с огромной высоты.
В ту ночь наваждения начались снова. Я думаю о том, что произошло той ночью, как о потере невинности. Каждый этап этих событий представлял собой ту или иную форму потери: потерю любви, веры или самоуважения. Но невинность подобна доверию: однажды утраченное, оно никогда не может быть восстановлено.
Что я имею в виду под невинностью? В конце концов, к тому времени я был уже взрослым мужчиной, убитым горем отцом. Я пережил разочарование, растерянность, тяжелые испытания — все те пути, по которым мы приходим к житейской мудрости. Или, если не к мудрости, то к какому-то пониманию. Но, несмотря на все это, в душе я оставался достаточно невинным. В том смысле, что у меня сохранялась вера в то, что все вокруг пронизано добром. Я видел образ, замысел в целом, даже если жизнь в ее частностях порой казалась бесформенной или бессодержательной, даже если дети умирали от боли.
Полагаю, это было религиозное восприятие мира, хотя я не формулировал его в теологических терминах. Более строгая богословская теория, догма, возможно, помогла бы мне пережить то, что произошло. Но моя невинность не состояла из такого железного материала и не была так хорошо защищена. Она сформировалась наполовину, она оказалась расплывчатой, слишком сильно созвучной времени и слишком мало — опыту поколений.
Я пробудился от тревожного сна чуть раньше трех. Рядом со мной спала Лора. В этот раз меня разбудил не крик, а нечто гораздо более коварное. Проснувшись, я почувствовал, что на меня словно оказывается какое-то мощное давление. Мне стало трудно дышать. Мои мысли путались, я чувствовал, как внутри меня без видимой причины нарастает паника. Когда я лежал, пытаясь выпрямиться, то услышал звук, похожий на дыхание. Не дыхание Лоры, а более тихое и отдаленное. Мне показалось, что оно доносится от изножья кровати.
С усилием я приподнялся, опираясь на подушку.
— Кто здесь? — шепотом спросил я.
Я твердо знал, что кто-то стоит у изножья кровати и пристально смотрит на меня. Рядом со мной Лора беспокойно ворочалась во сне. Ответа не последовало. Звук дыхания продолжался. Я напрягся, чтобы увидеть, но вокруг царила лишь тьма, ровная и непроницаемая.
— Кто ты? — спросил я снова. — Что тебе нужно? — Дрожа, протянул руку, чтобы включить прикроватную лампу. Ничего не произошло. Снова и снова щелкал выключателем, но свет не загорался.