Нет, все, я отсюда больше не сдвинусь. У меня ручки дрожат, у меня ножки дрожат, у меня в голове пусто и звенит. Могло бы быть хуже, конечно, все-таки благородство коньяка сыграло роль.
— Мммм… — Рома откинулся на диване, прикрыв глаза, и сделал первый глоток. — А ты хороша не только в постели. Хотя и там сопела отменно!
— Подожди часа четыре, я обязательно придумаю остроумный ответ, — попросила я. — А лучше до завтра.
— Что, плохо? — сочувственно спросил он и погладил меня по волосам, не выпуская чашку из рук.
— Угу-у-у… — промычала я, как кошка подставляя голову под ласку.
От прикосновений прохладных пальцев становилось чуточку легче.
— Иди сюда, — он сгреб мои ноги, заставляя перекинуть через себя, обнял, подтягивая ближе и легонько подул на волосы на виске.
Мутная тяжесть, которая каталась внутри головы, никак не решаясь ни раствориться, ни превратиться в полноценную боль, вдруг рассыпалась на сотню ярких звезд, каждая из которых кольнула острым лучом напоследок. Но полегчало прямо отчетливо.
— Ты волшебник… — пробормотала я, блаженно прикрывая глаза и устраиваясь у него на плече.
Роман ничего не ответил, только вынул ненужную больше чашку с кофе из моих рук, отставил ее на стол и обнял поудобнее.
Его пальцы легонько поглаживали мое запястье — внутреннюю сторону, где самая нежная кожа. От этого мурашки разбегались по всему телу и что-то сладко пищало в груди.
Я постаралась не выдать себя — только улыбку никак не получалось убрать с лица. Но зато почувствовала и его улыбку, ответную, спрятанную в поцелуе, которым он коснулся того же самого места на запястье. Провел губами, нащупывая бьющийся под кожей пульс и прижал его кончиком языка.
И снова губы — чувствительно присосавшиеся к запястью. И снова язык — рисующий по нему узоры.
— Ром… — начала я, но прервалась, чтобы сглотнуть бьющийся в такт сердцу пронзительный комок в горле.
А он воспользовался этим, чтобы поймать губами мои приоткрытые губы — разом забирая дыхание, слова и мысли.
Прошелся кончиком языка по нижней губе, прикусил ее, выманил на свою территорию мой язык и с судорожным вздохом полностью завладел моим ртом, целуя глубоко, жадно, голодно. Как будто я была единственным источником поцелуев на сотню километров вокруг, а он, вот так получилось, не мог без них жить, как без воздуха и воды.
И на этот раз зазвонивший у Ромы в кармане мобильник был СОВСЕМ не в тему.
Он оторвался от меня, на секунду прижался лбом ко лбу, переводя дыхание, и только потом выудил телефон из кармана и поднес к уху:
— Да! Что еще? — выслушал то, что ему говорили, время от времени морщась. — Не ори. Я приеду. Да, сейчас. Сейчас приеду.