— Нет. — Я очень хорошо все обдумала и повторила: — Нет. Представь, я даже в своем собственном романе отговорила вампира ему мстить. Прямо, как тебя сейчас.
— Но почему?
Роман даже остановился, но я продолжила идти, просто развернулась спиной, благо на пустой улице врезаться было не в кого.
Уточнила:
— В романе или на самом деле?
— Здесь. Сейчас. Я же не предлагаю его убить или похитить и отрезать ножки.
— А можешь?
— Ну… — Роман задумался на некоторое время, что-то прикидывая. Кивнул сам себе и наконец сдвинулся с места, догоняя меня. — В принципе, могу. Если надо. И очень хорошо попросишь.
— Не надо! — быстро ответила я, отворачиваясь.
— Откуда этот странный гуманизм? Ты человек, который планировал апокалипсис!
Я быстро огляделась по сторонам. Никто не подслушивал?
Вдруг в уголовном кодексе есть статья за подготовку конца света? В нашей стране все может быть!
Но мимо проносились редкие машины, людям в которых не было до нас дела, а прохожих не было вовсе. Не слишком большое удовольствие гулять осенней ночью вдоль шоссе.
— Апокалипсис очень справедливая вещь, — пояснила я. — Всех сразу, без разбора.
— Так ты не злая, ты просто справедливая… — засмеялся Роман.
— Да, с налету сложно распознать, — кивнула я. — Теологи до сих пор не понимают некоторых решений сурового бога из Ветхого Завета. Были они просто жестокими, как у всех древних богов, или просто до крайности справедливыми?
— Милосердная богиня… — с насмешкой покачал он головой.
Не совсем…
Я вздохнула и призналась:
— Просто не хочу, чтобы его девушка попала под раздачу. Я лучше всех знаю, во что мой экс превратится, когда все пойдет не так. Он может быть крайне жестокой тварью.
Девушка, кстати, была все та же, которую он отбил у Мишеля. Поэтому я знала, что они до сих пор вместе — Мишель продолжал с ней дружить, а я даже как-то раз напилась в их компании и искренне ей посоветовала с моим бывшим не связываться. Разумеется, как и все женщины в подобных ситуациях, совета она не послушала.
Роман промолчал.
И молчал так долго, что я уже подумала, что тема закрыта, но он вдруг задумчиво уронил:
— Все-таки ты добрая… Но почему-то стараешься это скрыть.
Я фыркнула, но не стала спорить. Увы, быть доброй в нашем мире — изощренный способ самоубийства. И если это правда, хорошо, что стараюсь скрыть.