- Вот! Еще одно последствие такого соседства, чтоб его! – провозгласила за Гариковой спиной Антонина Васильевна, прямо-таки извергая голосом все презрение, что питала к буржуям. – А я предупреждала – хлебнем мы еще с этими новыми русскими.
Проигнорировав замечание соседки, Гарик ринулся к капоту неожиданного препятствия и пару раз долбанул дворником по лобовому стеклу, отчего железный конь тут же огласил улицу диким ржанием, в смысле – воем сигнализации.
- Не боишься, что сейчас братки налетят, а Гаричек? – продолжила глумиться Антонина Васильевна, но слышно ее из-за шума было плохо. Впрочем, братков побаивалась, кажется, она сама, потому поспешила ретироваться обратно во двор, чтобы там уже занять наблюдательную позицию. И заодно прикидывала, дома ли Бухан, чтобы, если на этого балбеса Климова нападут, дать отпор по-соседски.
Но, вопреки ожиданиям престарелой матроны, никаких братков на горизонте не появилось, но появился представительный мужчина в самом расцвете сил и привлекательности – прямо как в столь любимых бабой Тоней сериалах. Седоват немного, но, судя по лицу, еще довольно молодой по меркам блюстительницы справедливости и сохранения культурных традиций и старой архитектуры города.
Мужчина вылетел прямо со стороны разворачивающейся за забором стройки, был в одном пиджаке и бежал к ним, демонстрируя довольно неплохую физическую форму, хотя, конечно, до Гарика с его грудой мышц ему было далековато. Сначала он пиликнул брелоком на ключах, чтобы отрубить вой, а потом невероятно приятным голосом рявкнул:
- Какого черта!
Баба Тоня млела.
- Твое железо? – чуть менее приятно, но не менее зло рявкнул в ответ и Климов. Для наглядности еще и пнул носком туфли колесо.
- Естественно, мое. Аккуратнее нельзя ли? – отозвался владелец кроссовера.
- А по сторонам смотреть не пробовал? Тут ворота! Выезд со двора!
- Я припарковался на пару минут! Отлучился по делу. На торпеде номер телефона! – незнакомец распахнул дверцу автомобиля и вынул записку, помахав ею перед носом Гарика. На записке и правда крупными цифрами был распечатан номер мобильного. – Глаза бы разул, а не устраивал цирк шапито!
- Тебе бы тоже не помешало. Еще и мозг подключить, если он есть.
- У меня, приятель, с мозгами все в порядке, в отличие от тебя, если ты все еще живешь в этой лачуге! – гавкнул незнакомец и крайне недобро посмотрел на жилую старину за спиной Гарика. Нынче очередная зубная боль господина Моджеевского, а перед Климовым стоял именно он собственной персоной, уперлась в проклятый забор, который отделял участок двора этого допотопного чуда архитектуры. Какого черта это должно тревожить его, а не его подчиненных, он не знал, но прораб стройки, на которой как раз собирались заливать фундамент под детский сад для их жилищного комплекса, едва ли не под машину бросился, завидев его на дороге, и вынудил остановиться. «Идемте, Роман Романович, я вам этот капут покажу». Именно так и сказал. Моджеевскому несколько не по статусу было общаться с рабочими, но он с детства обожал стройку, потому и поперся в архитектурный в свое время, хотя ему прочили совсем другую карьеру. И до сих пор наблюдать за возведением высотных зданий было его любимым занятием, особенно, если это чудо, меняя лицо города, творилось его руками. Да и с Филиппычем у Романа отношения были особые, почти что дружеские, потому чего бы и не посмотреть на их пресловутый «капут»?