Меня трясло, страх забрался под кожу и сковывал, не давая двигаться и дышать. Кто меня увёл и кто сунул в руку первый стакан спиртного — не помню. Но он помог прийти в себя и сбросить оцепенение. А потом было много, очень много выпитого. Под конец меня совсем попустило и я с удовольствием слушала восторженные рассказы Никлоса о департаменте, и как он мечтает там работать.
И ещё очень много восхищений начальником, которого никто не знает, но все боятся и с благоговейным трепетом рассказывают о его уме и проницательности. Оказывается, при новом, неуловимом руководителе, которого за глаза прозвали “Палач империи”, “Пёс императора”, очень многое изменилось в лучшую сторону. Я даже прониклась таким же благоговейным трепетом к этому неординарному мужчине и, кажется, поклялась туда поступить на службу.
М-да... надеюсь, клятва была не магической, решать свою судьбу по пьяни, это перебор даже для меня. Или магическую?..
___
[12] Генрих Сапгир. Людоед и принцесса
Глава 35
Ксадас шёл по коридорам дворца, испытывая странные, смешанные чувства. Он понимал по какой причине его вызвал император, вот только, что он может сказать?
— У себя? — спросил у секретаря и получив кивок в ответ, вместо приветствия, сразу вошёл в кабинет.
Ксадас не ждал ничего хорошего от этой беседы, немногословность и скованность парнишки, что последние пару лет выполнял обязанности секретаря, сказали о многом. А именно, что император не просто в плохом настроении, он в бешенстве. Входя, лорд Ксадас Снежный, он же племянник его императорского величества Ксеофана Ледяного, он же первый наследник королевства, он же начальник ДИБ, был собран и настроен решительно. Он ожидал увидеть испорченную мебель и стены, но кабинет оказался в его первозданном виде, после очередного ремонта, конечно.
— Ну, чего застыл в дверях, проходи! — голос императора вырвал Ксадаса из задумчивого созерцания.
— Чем так напуган Ланториан? — проходя в кабинет и усаживаясь в мягкое кресло напротив дяди, взял предложенный бокал вина.
Испуг секретаря был не наигранным, вот только перед Ксадасом сидел скорее уставший мужчина, чем злой.
— Покои придётся ремонтировать, — скривившись, махнул рукой Ксеофан.
Император не был самодуром, да и тираном тоже не был, просто его сила была слишком велика, и он не всегда мог удержать строптивую стихию в узде. Любые сильные эмоции приводили к выплеску силы, а от неё страдало все вокруг.
— Очередная фаворитка была настолько плоха? — съязвил Ксадас, немного нервным жестом расстёгивая верхнюю пуговицу и освобождая шею из захвата ткани.