Я, возможно, ещё долго бы так читала про пары, но вдруг с лёгким хлопком у меня перед лицом появился треугольник свёрнутой записки и легко спланировал на стол. Аккуратно взяв за уголок и приподняв, ожидая чего угодно, даже криков на всю библиотеку и готовая отбросить его от себя, ничего не дождалась и вскрыла.
Это была записка от мужа. По мере прочтения я закипала все сильнее и сильнее. Хам! Гад бессердечный! Ледышка отмороженная! Ярость и негодование поднимали голову все выше и выше! Да он даже не поинтересовался как я чувствую себя после вчерашнего, зато уже с претензиями и указаниями: “Ты туда не ходи — ты сюда ходи. А то снег башка попадёт — совсем мёртвый будешь…” Тьфу!
Ну понятно, что амулет отвода глаз я носить буду, пока не найдут того отморозка, который меня ищет. Это и идиоту понятно! Но почему я не могу покидать территорию академии, встречаться с Энкаей и ходить в её театр?! Чем ему не угодила стая приютившая меня?! Тем, что была добра ко мне, в отличие от него? Я почти порвала несчастную бумажку, так сильно комкая её, когда на горизонте нарисовался ещё один с претензиями.
Фаркас остановился около стола, рассматривая из-под насупленных бровей и меня это взбесило ещё больше.
— А что это вы на меня так смотрите, Фаркас Батькович? На мне узоров нету и цветы не растут. Вот смотрит… Вы на мне дыру протрёте! — парень, который собирался только произнести речь, запнулся воздухом и закашлялся, а вот нефиг злить меня, белую и пушистую, и ещё слабую... да, маленькую, слабую и добрую!
— Фаркас, давай поговорим начистоту! — я вскочила со стула, на котором сидела и встала, уперевшись руками в бока, напротив парня. — Ты мне нравишься, очень нравишься, — он затаил дыхание, — но как друг. Не больше! — припечатала я. — Извини, но твоя ревность неуместна! Я устала от неё!
— Значит ты была этой ночью с ним? — почти зарычал друг. — Не зря же он околачивается в академии! А я-то, дурак, думал, что ты прячешься от него, как говорила! А ты хвостом крутишь перед ним как шавка! — от услышанного я задохнулась воздухом.
Я — приличная девушка, но я не ханжа и русский матерный, хоть и не в совершенстве, но знаю, хоть и не употребляю.
Извините. Не употребляла! Я минут пять орала на него матом, кажется, ни разу не повторившись. Когда я выдохлась, он только спросил:
— Это всё? — я устало кивнула, душа была опустошена, словно сейчас я потеряла друга.
Говорить, объяснять и доказывать не вижу смысла. Он резко развернулся, уходя, и столкнулся с испуганной девушкой, прижимающей к себе книгу. Когда помощница библиотекаря успела подойти к нам — не видела. Фар попытался поймать девушку, что от неожиданности дёрнулась и начала подать, а в итоге они рухнули оба. Впервые увидела оборот, вот только что была миленькая, хрупкая девчушка и уже передо мной испуганная черная пантера.