Зато ужас боя сменился стерильностью, и я упрямо шагнула к лежащему на кровати обнажённому мужчине. Снова призвала волшебство, но получилось трудно, нервно и напряжённо. Силы не хватало, концентрация успела сойти на нет.
Меня снова пробивала паника, а сомнения превратились в клубок змей — они шипели, копошились и кусались. Пришлось прикрыть раненого простынёй и, сделав круг по спальне, решиться на второй заход.
Мне требовалось волшебство. Много волшебства! Поэтому я сбросила юбку, подъюбник, стянула с себя кофту и всё остальное. Заколки полетели на пол, волосы рассыпались по плечам, а я прикрыла глаза, позволяя себе преобразиться. Ведь я фея. Последняя фея этого мира, и я его спасу!
Мужчины ужасны, мне об этом давно известно.
Грэм Эйнардс ужасен в высшей степени, но его жизнь внезапно оказалось слишком важна.
Когда это случилось? В какой момент? Не знаю, но уже без разницы — он ценен, и точка. И этого, похоже, не изменить.
Я осторожно забралась на кровать, уселась поверх простыни, прямо на неподвижного мужчину. Распахнутые крылья нервно дёрнулись, осыпая нас с Грэмом пыльцой. Я наклонилась к его губами, коснулась дыханием и тут же отодвинулась в попытке сосредоточиться.
Призвав силу, сконцентрировалась на самой мелкой, самой незначительной ране, и… а ничего.
Я стала вливать волшебство, но моя сила неожиданно упёрлась в преграду. Ситуация шоковая. Не может такого быть.
Ведь я общалась с Грэмом много раз. Я приглядывалась к нему. Даже целовалась с ним! И точно говорю, никакой защиты не было. Впрочем, пыталась ли я её искать? Смотрела ли настолько глубоко?
Я отшатнулась и уставилась ошарашено. Могучее тело было изранено, дыхание стало редким, сердце стучало через раз. Но там, под тусклым свечением такой обыкновенной, такой человечной ауры, находился плотный панцирь. Снова призвав силу, я погрузила пальцы в ауру, чтобы добраться до защиты вживую.
Прикоснуться к ней, а дальше… снова ничего.
Я хотела впиться, отодвинуть, разорвать, но не вышло. Проклятый панцирь не поддавался, я царапнула по нему и всё. А он мешал! Не пускал волшебство. Блокировал, запрещая исцелить тело и позвать душу.
Убрать арбалетные болты было просто, ведь я воздействовала на предметы, не трогая тело. Убрать кровь — тоже ничего особенного, а здесь…
Это чем-то напоминало защиту Тевлогия. Отдалённо. В случае «святого» отца защита не «пряталась» и ощущалась как нечто вязкое и тёмное, а тут нечто прямолинейное и стальное.
— Р-р-р! — не в силах справиться с эмоциями зарычала я. Опять царапнула панцирь, и снова, и снова…