Только об обретении настоящих волшебных способностей речи не шло. Наследственность проявлялась чертами характера и вот этим ощущением близкого, но недоступного могущества.
Ещё могли возникнуть «побочные способности» вроде той же защиты. Да, защита, которая мешала мне воздействовать на Тевлогия, брала своё начало именно здесь. Теперь я это поняла.
Чёрные сатиры с их склонностью к жестокости — вариант родства, увы, не лучший. Зато злость Тевлогия стала более чем понятна. Впрочем, оправдать его скользким «не мы такие, это жизнь виновата», мне не удалось.
Всегда есть выбор, и «святой» отец его сделал. Он не пытался перекроить себя, не пробовал измениться, даже наоборот, упивался этой злостью.
Рассказав о сообщнике-Митрике, Тевлогий упомянул сестру с племянником и признал, что с удовольствием на них отыгрывался. За всё! За дурную погоду и за малое количество податей, за чай, который оказался слишком горячим, и за соседа, наступившего на ногу с утра. За белый день, чёрную ночь и сам воздух, которым мы дышим!
А в последние месяцы у Тевлогия появился дополнительный повод для нервов, неудовольствий и срывов — его грандиозный план. Ведь он сразу понял, насколько полезным может быть божественный артефакт…
Едва речь зашла о планах, служитель вспомнил меня, Амирин — оказалось, я стала первой, кто «всё испортил».
— Лавочница возомнила себя шпионкой! — рыкнул он с ненавистью. — Что она ко мне прицепилась? Где был закон? Почему он допускает преследование честных горожан?
Затем досталось… ну, в общем-то, опять мне. Тевлогий помянул крепким словом Фею Желаний с её алтарём — из-за ажиотажа и выставленной в переулке охраны вход в потайной тоннель стал недоступен.
Тевлогия лишили возможности регулярно подпитываться, ему пришлось пробираться в центральный зал напрямую, и это было нелегко, ведь зал-то закрыт.
— Но ты хуже всех! — прохрипел служитель, сверкая глазами на Грэма. Лицо Тевлогия, кстати, постепенно возвращалось к нормальному состоянию, ноги тоже начали меняться, обращаясь в человеческие. — Эти твои облавы, рейды, конфискация…
Тевлогий говорил про амулет.
Осознав, что божественный артефакт усиливает его нечеловеческую сущность, Тевлогий решил воспользоваться грядущим переносом алтаря и напитаться под завязку. Хотел получить настоящее могущество, пробудить в себе волшебную кровь. Церемония была идеальным шансом — ведь алтарь поднимут, возможно даже извлекут артефакт.
Вот он и решил быть тут, и уговорил отца Митрика, посулив золотые горы. Вместе придумали как заменить на церемонии настоятеля, и даже отыскали способ, но тут вмешался Грэм.