— Ты… ты… — Тевлогий затрясся сильнее.
— Выступаю против боли, насилия и издевательств над слабыми, — припечатала я, продолжая улыбаться.
— Ты…
— Полагаю, что ты был очень несправедлив по отношению к своим сестре и племяннику. Но уверена, что захочешь всё изменить.
— Я не…
— Угу, — я кивнула и вскинула руку.
Глубокий вдох, и Фея Желаний призвала волшебство.
Тевлогий завыл, почуяв неладное, только было поздно. Я с лёгкостью вспорола истончённую защиту и прикоснулась к служителю заклинанием. Впечатала это заклинание в плоть и объяснила в чём соль:
— С этого дня ты станешь добрым и отзывчивым. Не причинишь зла ни одной живой душе. Будешь помогать всем, кто к тебе обратится, причём помогать бескорыстно. Ты станешь воплощением идеального служителя светлого культа. Самым хорошим, самым замечательным человеком из всех.
Тевлогий взвыл так, что дрогнули стены. С потолка посыпалось что-то похожее на штукатурку, и по залу пробежала пусть лёгкая, но силовая волна.
Затем потомок чёрных сатиров дёрнулся и потерял сознание, а я отступила, глядя как разноцветные нити моего волшебства проникают всё глубже, оплетают Тевлогия и запечатывают всё чёрное. Тьма, обитавшая в глубинах его существа, билась, сопротивлялась, но ничего не могла изменить.
Тёмные щупальца тут же растаяли, наглядно демонстрируя, что всё удалось.
Грэм убрал свой захват, и служитель рухнул на пол. На лице Тевлогия застыла гримаса, именно она заставила архиепископа усомниться:
— Тевлогий действительно станет добрым?
— Ага, — просто ответила я.
Сказала и развернулась к Грэму.
Итак, вернёмся к важному — он бог, и он меня обманывал. Более того, он вызвал Фею Желаний и предложил ей кольцо, а потом осознанно (!!!) передарил это кольцо другой.
— Думаю, нам нужно кое-что обсудить, — сказала я не без претензии.
— Очень надо, — Грэм кивнул, синие глаза хитро сверкнули. — Но можешь дать мне пару минут? Нужно всё-таки разобраться с алтарём.
Наблюдая как золотой ящик поднимается в воздух и перелетает на новое, подготовленное для него место, я размышляла о разном.
Глядя как трещины срастаются, возвращая алтарю непроницаемость, продолжала думать сразу обо всём.
Ещё я впитывала туман. Не то чтоб мне очень хотелось чужой силы, но было любопытно, а энергия артефакта в самом деле оказалась дружественной. Она ластилась и щекоталась, а мой собственный внутренний источник волшебства довольно мурчал.
Едва алтарь восстановился и занял положенное место, Грэм отряхнул руки. Жест был показательным, ведь Эйнардс ничего не трогал, лишь пальцем в воздухе водил.