Грэм
Амирин явилась в удивительной зелёной тряпочке. Этот наряд не оставлял места для фантазии, но я фантазёром никогда и не был, по мне лучше не выдумывать, а глазами посмотреть.
Ещё интереснее — потрогать руками. Пощупать, проверить, убедиться, что не мерещится. А то вдруг эта манящая ложбинка только кажется? Вдруг она лишь результат хитрого преломления световых лучей?
Но до тактильной проверки было ещё далеко…
Очнувшись, я объяснил разгневанной Амирин, что пришёл по делу, и она всё-таки согласилась выслушать.
Когда переместились в лавку, когда отдал ей новую партию конфиската, моя излишне эмоциональная мисс не поняла. Не догадалась, что вся эта антикварная рухлядь лишь повод увидеться с ней.
Да, я хотел примирения. Ведь очевидно, что поссорились на пустом месте.
У любой власти есть границы, я не могу инициировать дело по ситуации с Наурой до тех пор, пока от самой Науры нет даже простенькой бумажки.
Прижать святого отца за то, что его приятель купил амулет тоже невозможно — это вообще бред.
Амулет не оружие. Ами визжала, но из нас двоих именно она пустоголовая. Разумеется, все переданные ей предметы проверялись специалистами и подтверждено, что опасности они не представляют. К тому же вместе с артефактами мы изъяли списки с описаниями свойств.
Золотко хорошо объяснила о какой подвеске речь, и после её ухода я проверил. Да, амулет может быть использован для преступления, но Наура тут точно не при делах.
Артефакт применялся для маскировки, причём кратковременной, минут на десять. И там остался один единственный заряд, хотя в записях подпольщиков указано «продавать как три».
Если задуматься совсем уж сильно — возможно мне не следовало отдавать амулет в реализацию. Но один заряд на десять минут — это так мелко. Кому он нужен? Разве что профану, который не смыслит ничего?
В общем, ерунда. Ситуация с Наурой, безусловно, серьёзнее, но что я могу, когда женщина играет в молчанку? Если Амирин действительно хочет что-то изменить, нужно убедить Науру сделать первый шаг…
Но даже при всём при этом наша ссора ни о чём. Глупость!
И я не собирался воспринимать обстоятельства как трагедию.
Я пришёл к Ами какой есть. Хотел порадовать, а получилось неуклюже. Думал, что посмеёмся вместе над моей непрошибаемостью, а Амирин не оценила, аж глаз задёргался. Стало очевидно — ещё немного, и меня, как и в прошлый раз, побьют.
При воспоминании об острых кулачках стало жарко. Я был согласен на всё, но мисс Злючка не стала нападать. Даже грязными словечками сегодня не сыпала, хотя взгляд сказал многое.