Я кивнула ему в знак признательности.
Когда участники высказались, Кирилл объяснил суть возвращения в прошлые жизни. Ника поняла бы смысл лучше, а я, несмотря на массу вопросов, только приблизительно догадывалась о том, что меня ждет.
Техника погружения походила на телесную практику, вроде гимнастики. Но под определенную ритуальную музыку. Звук рождал в голове необычные ассоциации или причудливые образы. Притом каждый видел что-то свое, самое важное на данный момент его жизни или, наоборот, то, что забыл и решил никогда больше не вспоминать. Кирилл объяснил, что мы должны лечь, расслабиться и начать часто дышать.
Я не особо разобралась, какая возможна связь между интенсивным дыханием и воспоминаниями, но и не увидела в предложенном методе ничего ужасного. В конце концов, многие ритуалы из боевой или стихийной магии навевали на меня еще в детстве столько страха, что вариант «подышать» казался абсолютно безопасным.
Кирилл предложил нам разбиться на пары. Один дышит, второй наблюдает за дышащим. Присматривать нужно, чтобы никто не покалечился. Иногда образы приходят настолько яркие, что человек активно ворочается, бьется в истерике или машет кулаками. Я специально осталась стоять рядом с тренером. Он вызвал доверие. К тому же, мало ли за чем именно придется во мне наблюдать. Надеюсь, не заеду ему в нос.
Я легла на подстилку и прикрыла глаза. Услышала звук барабанов. За ними последовал протяжный мужской вой. Голос бубнил непонятные слова, точно они были заклинанием. Вот занесло меня!
— Вспомни, зачем ты пришла сюда, — прозвучал голос возле уха.
Мне явно послышался бархатный тембр Германа. А я еще и дышать-то не начала!
— Викторика, дыши часто! — скомандовал Кирилл, но мне снова померещился голос денежного гуру. Я и запах мяты отчетливо почувствовала. Вот же! Как ни забывай, все равно найдет.
Глаза стали влажными, но музыка не подходила для того, чтобы плакать. Хотелось обратного. Вскочить, бежать и бороться. Правда, я пока не понимала, с кем именно. Барабаны продолжали бить, а голос — твердить лихие заклинания.
Я задышала. Часто, как полагалось. Никаких картинок не увидела. Только колдун или жрец, талдычивший магические слова, будто бы обретал тело. Я отчетливо представляла, как он величаво сидит в шатре на подушках и оценивает тех, кого к нему приводят. Он решает, что за дар у тебя и какой магией ты станешь владеть. И никому не спрятаться от всезнайки.
Я почему-то увидела маму. Тонкую и усталую, какой запомнила ее. Она держала за руки двух шкодливых малышей. Первый — Леард. Штаны, как обычно, измазаны травой. Тянет за собой полудохлую крысу. Как его не признать?!