– Я вижу название препарата. Я не понимаю, откуда у вас эта экспертиза?
– Я её заказал, и такие экспертизы есть у меня на каждую упаковку купленного у вас препарата неделю назад.
– Препарата, купленного у меня? Но я вам ничего не продавал.
Павел извлёк из папки договор и контракт на покупку препарата центром коррекции веса, и бросил бумаги перед Ольховским.
Тот с интересом пролистал документы, и внимательно посмотрел на Романова.
– Откуда у вас эти документы?
– Истребовал у того, кто мне продал ваш препарат. Я купил всю партию в центре коррекции веса. Сделал заказ, а мне подсунули настоящую бомбу замедленного действия.
– Что вы такое говорите? Какая бомба? Препарат сертифицирован и клинически апробирован на добровольцах, а также одобрен к применению ассоциацией врачей диетологов.
Павел усмехнулся.
– Господин Ольховский, вот только не надо сейчас делать изумлённые глаза и пытаться убедить меня, что в моих руках находится волшебная панацея. Вы и без этой экспертизы, как отличный фармацевт знаете весь состав вашего Эталона. Кстати, не удивлюсь, если именно вы и создали его по своему собственному рецепту. И лучше меня знаете, что Сибутрамин, который содержится в его составе, запрещён к открытой розничной продаже в аптечных сетях, а равно, как и изготовление на его основе различных БАДов. Препарат давно стал рецептурным. Вам напомнить год, когда это было принято постановлением?
Ольховский откинулся на спинку кресла и внимательно посмотрел на Романова.
– Ваши познания в области фармацевтики вызывают восхищение. Только мне непонятно другое обстоятельство. Вам, зачем нужна эта экспертиза и её обнародование передо мной? Вы ведь не для себя покупали этот препарат? Или он предназначался для вашей жены?
Павел сжал ладони в кулаки.
– Жена говоришь? Моя жена умерла семь лет назад от твоего первого препарата, изготовленного на основе другого психотропного вещества. Она умирала в мучениях и жуткой боли. А ты смеешь сейчас сидеть, и открыто кривляться передо мной, изображая своё полное непонимание того, о чём я тебе говорю.
Лицо Ольховского слегка побледнело. Он прищурил глаза.
– То-то я смотрю лицо знакомое. Так это ты цветочник, всё никак не уймёшься со своей справедливостью. Тебе что, не хватило ответов семь лет назад, когда тебе доходчиво объяснили, что твоя жена умерла от острой сердечной недостаточности. Всё пытаешься добиться справедливости? А я смотрю, ты вырос. Огромное предприятие, высокое положение в обществе, большие деньги зарабатываешь. Хочешь сказать, что зарабатываешь их кристально честным путём?