Чарльз в два шага преодолел расстояние между нами и заключил моё лицо в объятье своих тёплых ладоней. От неожиданности я удивлённо выдохнула, и мои приоткрывшиеся губы никак не намекали на активные действия, однако мужчина прижался к ним своими губами. Слишком внезапно и не характерно для мистера Миллера, что я не успела воспрепятствовать случившемуся, в удивлении переводя взгляд на Томаса.
Он не был удивлён. Он был зол. Он был в бешенстве, и мне впервые не хотелось подлить керосина в огонь.
Сжала пальцами руки мужчины и настойчиво отстранила их от своего лица. Тема детей — табу, как и мужчина с ребёнком — табу. Как бы не стремилась к счастливой жизни, через сколько бы принципов не переступила в надежде получить желаемое, но всплывшее обстоятельство — слишком. Даже для меня.
— Мы можем поговорить? — разорвала до неприличия целомудренное прикосновение наших губ. — Наедине.
«Teufel», — услышала в спину и не сдержала грустной улыбки. Спасибо, мистер Майер, что не проводил излюбленным словом «Hure». Заприметила в конце коридора свободный диванчик, находившийся в отдалении от любопытных ушей, и быстрее заняла его, пока проворные пациенты не лишили удобного местечка.
— Я так рада, что с тобой всё хорошо, — неуверенно начала, только сейчас заметив несколько ссадин на виске мужчины, на горбинке носа и на левой щеке, порез на которой отчётливо проглядывался сквозь бороду. Болезненные порезы. Уж мне-то не знать, какую боль можно причинить, вооружившись острым предметом.
Чарльз не отпускал мои ладони, будто боялся в любой момент потерять меня из виду. Пожалуй, я бы не отказалась потеряться, если это способно унять несвойственную для меня дрожь в коленках. Дрожь не от волнения, а от страшного осознания, что больше цепляться не за кого. Вновь наедине со своими проблемами. Вновь вернулась в исходную точку.
— Не стоило доверять Шейну, — осознавая свою оплошность, мужчина покачал головой, вынуждая меня, точно провинившегося ребёнка, потупить взгляд:
— Мне так жаль, Чарльз!
— Ты ни в чём не виновата! — тёплые пальцы приподняли мой подбородок, побуждая заглянуть в карие глаза. — Ты не могла знать, что твой брат вынашивал план мести и не собирался менять свою жизнь.
Вот теперь отчётливо почувствовала укол вины в самое сердце. Острая, хоть и мимолётная боль распространилась по телу столь же стремительно, как я отстранилась от прикосновений мужчины.
— Я знала, что Шейн не собирался лечиться, — хотелось отвести взгляд, но упорно заставляла себя не поддаваться слабости, и твёрдым голосом продолжила. — Более того, я знала о его махинациях со сбытом наркотиков. Чарльз, мой брат действительно пытался изнасиловать девушку, но ему вовремя помешали.