Бедные люди ждут Рождества
Ксению Букшу долго называли молодой писательницей, что было правдой жизни: а как ещё называть ту, что написала свой первый роман в 18 лет и его опубликовали? «Однако за время пути собака могла подрасти». Нынче Букша — плодовитый автор («Открывается внутрь», «Рамка», «Чуров и Чурбанов», многие другие сочинения), она получила даже премию «Национальный бестселлер» за роман «Завод “Свобода”» (2014). (И она мать четверых детей, кстати.) Недавно вышла новая книга Букши — «Адвент» (2021). Адвент — время ожидания Рождества, и бедные люди Ксении Букши, при всех несчастьях и нелепостях своего существования, как будто подсвечены нежным светом надежды.
У Ксении Букши — лёгкое дыхание, свободная голова и полное отсутствие всякого интереса к литературным технологиям и приёмам. Её вообще, кроме жизни, ничего не интересует. Она никому не подражает и ни на кого не похожа. «Адвент», как и другие сочинения Букши, напоминает вольную музыкальную импровизацию, от прозаических ритмов она то и дело переходит на верлибр, что добавляет её сочинению ещё больше воздуха. Читать «Адвент» легко, хотя в жизни маленькой семьи, изображённой в романе, изобильно трудностей самого разного порядка. «Овальный поцарапанный стол, покрытый льняной скатертью. Тяжёлый старинный буфет. Книжные полки до потолка. Матрас в углу. Маленькая, сухая, чистая и тихая, сумрачная квартирка на втором этаже, окнами во двор». Здравствуй, интеллигентный Петербург, неизвестно на какие гроши живущий и растящий своих бледных умненьких детишек. Быт маленькой семьи (папа Костя — математик, мама Аня занимается музлитературой, дочка Стеша ходит в садик) написан с полным знанием дела. Мы узнаём, что именно дают каждый день на завтрак в детском саду, какие игрушки продаются в маркетах, а какие — в авторских магазинчиках. В каких маршрутках ездят наши герои, с какими чудаками дружат, и уж в точности — что за погода стоит сегодня в городе, который вообще не для бедных людей строился, а им-то и пришлось его населять.
Наша семья — хорошая, правильная, дружная, нет распада и грязи, безумие окружает её психованными волнами, но не в силах прорвать ограждение. Безумия много и в прошлом, и в настоящем, ведь наши герои (как и автор романа) — из тех, по чьей юности грубо и зримо шарахнули девяностые годы. Они выжили, но их мироощущение похоже на состояние выживших после кораблекрушения. Но герои «Адвента», как все нормальные люди, стараются зла на время не держать и даже «коллекционируют смех», припоминая, когда кто из встреченных на жизненном пути особо оригинально смеялся. Они доверчивы к миру, охотно откликаются на вызовы и просьбы — вот попросил управляющий дома помочь скидывать снег с крыши, и Костя-математик без разговоров берёт лопату. Аня — активистка. «Она скупала обаятельные кособокие чашки артели “Особые ребята”. Сидела наблюдателем на выборах (шесть утра, пирожки съедены, лампы помаргивают, рябит в глазах от мундепов-однофамильцев). Прилежно ставила дизлайки наиболее глупым властным инициативам. Продвигала светофор на перекрёстке их улицы с проспектом. Посадили на их улице двадцать пять липок; спустя три года не осталось ни одной: двадцать не прижилось, пять поломали жители. Свободой пока не пахло, радости тоже не прибавлялось. Но хотя бы возникало предчувствие…» В общем, родные знакомые лица возникают в «Адвенте» — Петербург волонтёров, Петербург активистов, собирающих подписи, честный, гордый, трогательный, инфантильный, бедный. Так Иисус не к фарисеям и менялам приходил, он с рыбаками и нищими сидел. Да разве один Петербург! Таких семей по всей России сотни тысяч. И отрадно, что у них ещё хватает сил тянуть лямку обыденности, не спиваться, не распадаться, а смиренно, что называется, «брать свою лопату». Идти вершить «работу жить», как поёт Костя Кинчев.