Так вышло, что Рита задерживалась на один день, и мы с ней должны были увидеться только на вечеринке совета директоров. Я ждал и предвкушал эту встречу, как и ту, которая семь лет назад так и не состоялась.
Семь лет назад Новогодняя вечеринка
— Рит, ты уверена? — спросил я, целуя девушку в губы. От ее прикосновений мое тело плавилось. Рита нравилась мне, и как бы ни сопротивлялся, я не смог сдержать обещание, данное Тимуру.
— Тёма, да, — прошептала она, потершись о мою щеку своей. — Мне так хорошо с тобой. Я хочу этого.
— И я, милая, — на одном дыхании произнес я.
Мы сбежали с новогодней вечеринки и стояли перед номером одного из самых дорогих отелей города. Я прикрыл ей глаза своей рукой и открыл дверь ключом. Мы вошли внутрь, и Рита, смеясь, сбросила мою руку и замерла. В цветочном салоне я скупил все красные и белые розы, разбросал лепестки по полу и кровати. Даже не представляю, как мне в голову пришло такое, ведь в своей жизни я ни для кого ничего подобного не делал.
Конечно, я хотел Риту. Как любой здоровый молодой мужчина. Но я бы ни за что не притронулся к ней. Все дело в том, что Рита была другой. Я бы никогда не поставил ее в один ряд с одной из тех красоток, которые вешались на меня в клубах и универе. Она понравилась мне сразу, с самого первого взгляда, но я помнил, что Гончарова табу. Она не для меня. "Не формат". И как бы я ни старался выкинуть ее из головы, это получалось, мягко говоря, с большим трудом. Мне хотелось узнать ее поближе, что она любит, и чем интересуется. Впервые я думал о том, что бы сделать такого, отчего человек получил бы положительные эмоции и радость.
Та ночь изменила многое, я наконец-то захотел быть с кем-то. Она стала навязчивой идеей, девушкой, которую я желал, мечтая о ее губах и объятиях. Я почти признался Рите в своих чувствах, но телефонный звонок прервал меня. Звонил отец с требованием срочно приехать домой. Я отвез Риту к ней в квартиру, обещая перезвонить, а сам, ничего не подозревая, помчался в сторону родительского дома.
— Наконец-то сынок пожаловал! — воскликнул отец, когда я вошел. Сразу стало ясно, что мой родитель был пьян.
— Отец, я понимаю, праздник, но зачем же так напиваться? Утром башка гудеть будет, — я уселся на диван рядом с отцом. Мой взгляд скользнул по комнате: битый хрусталь, разорванные книги, ярко-красные пятна на ковре, вероятно, от вина. И невменяемый отец.
— Зато сейчас я в полном порядке, — он бросил полупустую бутылку на пол, и янтарная жидкость расплескалась по дорогому ковру.
— Где мама? — настороженно спросил я.