Казалось, в этом кошмарном сне я провел многие годы: сначала я боялся и долго пытался убежать от этого зрелища, что вызывало во мне странные и неприятные чувства, затем, осознав, что, сколько бы я не рвался, расстояние между нами оставалось прежним, я пытался поговорить с ними, но они оставались безмолвными. Безмолвными свидетелями моих грехов, ошибок, слабостей, преступлений. Времени, проведенного там, было достаточно, чтобы всё обдумать. Я по кусочкам разобрал, перебрал и снова собрал свою жизнь и свои взгляды на неё, а затем, осознав то, что ранее было мне неведомо, я до бесконечности просил у своих жертв прощения, надеясь, что когда-нибудь стану достойным прощения.
Проснулся я, чувствуя если не облегчение, то надежду. Надежду на то, что я ещё не потерян и смогу познать счастье. Я надеялся, что сон не был игрой воображения. Хотел, чтобы Кьяра, чьё имя я вспомнил и теперь никогда не забуду, слышала мои слова, хоть я и понимал, что словами невозможно исправить то, что я сотворил. Определенно, этот сон что-то сломал во мне, облегчив мою душу, впустив туда свет, что не даст мне больше заблудиться.
К завтраку я собрался как раз, когда за мной прислали рабыню. На девушку я взглянул по-новому, мои старые взгляды казались мне далекими и чужими.
За завтраком я познакомился с сёстрами матери и даже почти не удивился, что все три сестры оказались совершенно не похожими друг на друга в плане характера: мудрая и решительная Ветрена; молчаливая, но загадочно чему-то улыбающаяся Альда; и улыбчивая и задорная Сууд оказались молодыми, с виду обычными, человеческими девушками. Лишь какой-то едва заметный, нетипичных для прочих существ этого мира, свет исходил от их заплетенных в косы волос.
После завтрака меня познакомили с наемницей. Кайла оказалась темноволосой молодой девушкой. Учитывая её профессию, я ожидал, что она будет похожа на орчанку, что я когда-то видел издалека в детстве, однако, Кайла оказалась хрупкой и, можно было бы сказать, что милой, если бы не обжигающий холод, что читался во взгляде.
Сначала я решил, что она откуда-то знает о том, что я совершил, но потом понял, что её взгляд был для всех одинаковым, будто сама стужа заняла место её души. Было очень сложно представить эту девушку улыбающейся или плачущей. Мне было жаль Кайлу, но я не стал спрашивать, что с ней случилось, и так ясно, что что-то ужасное. Она явно никого к себе не подпускала, но за несколько месяцев я стал ей если не другом, то надежным напарником, которому не страшно доверить прикрыть тыл.