— Жук, бабушка умерла? — Начал Тим.
Ему показался этот вопрос весьма бестактным, но, чтобы из Жукова не тащить самому информацию, он решил начать с вопроса самому. Антон лишь медленно кивнул и закрыл лицо руками. Боль снова выражалась через слёзы. И к чёрту фразу, которой учила же бабушка Жука: «Мужики не плачут!». В таком случае даже самый крепкий мужик бы заплакал. Цыпа молча обнял Жука так крепко, будто это может что-то поменять в сложившейся ситуации. Тим последовал его примеру. Лишь только Костя понимал всю боль Антона. Он как никто другой знал, что это такое — потерять единственных близких.
Жук заливал боль алкоголем сначала один, а потом с соседом, а затем, после похорон бабушки, даже с её старыми знакомыми. Несколько дней подряд Антон даже не выходил из дома. Весь мир ему казался серым и бессмысленным. Ира в очередной раз не брала трубку, хоть и душа Жука надеялась услышать поддержку именно от неё. Антон уже как год знает всю правду; сначала убивался, переживал, ненавидел, тосковал, вспоминал, снова ненавидел и скучал. Затем просто смирился, но в глубине души так и не отпустил. Он просто не смог. Ирка Шумилина — его первая любовь, она была, есть и будет. Этого не изменить. И Жукову не казался этот факт с предлогом «К сожалению». Ему нравилась Ира, он любил её. До конца так и не разобрался, почему же так произошло. Но Жук чётко понимал — он всё равно делал то, что Ире не нравилось, хоть она и не говорила напрямую. Антон винил себя в том, что Шумилина не стала ждать его. Возможно, это даже и к лучшему. Возможно, дело в том, что Ирку так и не посадили за убийство мачехи. Наверное, ещё просто не нашли её, хоть и по подсчётам Жука это сделать можно в пару действий. И это действительно так. Может быть, Ирка просто избегает даже малейшего контакта с ребятами, в частности с Жуком, ведь тогда полиция точно может запалить что-то неладное, и Шумилина окажется за решёткой. Никто не знал правды.
— Я звонил Ире семьдесят шесть раз, — оторвавшись от объятий, Жук, наконец, заговорил первым. — Она ни разу не ответила.
— Я к ней заходил вот на днях. Ну, как тебе сказать, заходил… стояли в подъезде, — Цыпа вспомнил визит к Шумилиной. — Какая-то она зашуганная была, Жук.
— После того, как меня выпустили, я пошёл и купил огромный букет цветов в надежде на то, что она передумала над своим решением, но она даже не открыла мне дверь, хоть и в квартире кто-то был. Я неделю ходил к ней, отдача была всегда одинаковой, — признался Жук. — Доверял ей, любил, да и до сих пор люблю.
Тим и Цыпа никак не прокомментировали данное высказывание. Тим не понимал истинного чувства любви за слоем несерьёзных отношений и чувств, а Цыпа хотел познать это, даже пробовал испытать удачу, но всё было тщетно.