— Столько, чтобы возместить отсутствие соли.
Стас быстро поднялся и налил воды в стакан. У Саши из глаз слезы хлынули, и она обмахивалась руками, смаргивая их. Стас поставил воду на стол и застыл, как примагниченный. Потянулся рукой к лицу своей светлой, стер большим пальцем слезы с прохладной щеки и облизал его.
— Соленые… Вместо специй тебя можно использовать.
Саша, захваченная врасплох, посмотрела на него, как на маньяка, но потом ожила, провела пальцами по щеке, стирая след его прикосновения, и в смятении отпила воды. Стас смотрел, как она пьет, и физически ощущал движение ее губ на своих. Он заставил себя отвернуться, чтобы прогнать наваждение, и налил воды и себе тоже. От жажды в горле запершило.
Саша осторожно, выверенным движением взяла вилку с ножом и вернулась к ужину. Он тоже сел, глядя в тарелку, все еще ощущая на языке вкус слез.
— А у тебя что, слезы не соленые? — наконец спросила Саша с искусственной беззаботностью в голосе.
— Не знаю. Я никогда не плакал, — ответил он, забрасывая рыбу в рот. Потом задумался: — Хотя нет, случалось один раз.
— Из-за чего же?
— Была у меня подруга Маша. Она заявила, что у меня нет выбора и я должен на ней жениться.
— И ты заплакал?!
— Да. От смеха.
У Саши расслабились плечи, она выдохнула наконец и протянула:
— Бедная Маша.
— А тебе не дай поесть, дай пожалеть кого-нибудь, — осудил Стас. Он отхлебнул воды из своего стакана и прыснул, закашлявшись. — Что за…?
Саша звонко рассмеялась, буквально покатываясь от веселья, и призналась:
— Я незаметно соли ввернула, а то тебе вечно мало.
Сказал бы он, чего именно ему мало, но вместо этого мстительно поддел:
— А если ты пересолила мою еду, это значит, что ты в меня влюбилась?
Смех Саши оборвался, и она фыркнула непочтительно:
— Глупость какая. Если я полюблю мужчину, то скажу ему об этом открыто.
— Э-э, а ты ничего не забыла?
— О чем, например?
— О Владимире, князе нашем медноволосом.
Саша высокомерно повела плечом, отмахиваясь от неудобного вопроса, и огорошила:
— За князя обычно не выходят замуж по любви. С ним заключают выгодный союз.
— Вау, — только и ответил Архипов, ошеломленный ее прямолинейностью.
— Да. Пришел, увидел, победил. А как еще?
Стас не знал, как еще. У него в жизни было не так много принципов. На пальцах одной руки можно перечесть. Он не выпрашивал чужой любви, не давал пустых обещаний ни другим, ни себе. Да и вообще, по большому счету предпочитал молчать. Вот и сейчас промолчал.
А мозг продолжал шокированно повторять: «Вау». Ничего себе заявочки от юной девушки, которая должна мечтать о принце в таком возрасте.