— Тогда давай считать, что мы квиты. Я к тебе летом клеился, ты ко мне — зимой. На том и остановимся, иначе я просто сдохну.
Его последние слова донеслись будто из-под воды, и Саня не вникла в их смысл, но все равно согласно кивнула, чтобы еще сильнее не злить Ареса.
— Поеду я, — пробормотала заплетающимся языком. — Держи часы.
Она стащила с запястья тяжелый браслет с круглым циферблатом и вручила Стасу.
— Так ты что… правда мне часы привезла? — удивился он, зачесывая пальцами растрепанные волосы.
— Ну да. Я же сказала.
— Сказала она… Я человек недоверчивый, мало ли что мог подумать. Все, давай на выход.
Он замешкался, снял с себя бронежилет, надел на дрожащую Саню; подняв с пола пальто, водрузил наверх. Сам он остался в тонкой майке, да кобуру вернул на место, нацепив снаряжение.
— Куда мы идем? — сонно спросила Саня.
— Куда хочешь.
— О-о. Тогда в «Диснейленд», в Париж. Мечта детства.
— Согласен, только ноги переставляй, ладно?
В сопровождении двух охранников они вышли в хорошо освещенный двор, где в ряду других был запаркован их неприметный «форд». У Стаса саднили губы, сердце грохотало. Он сам себе не верил, что выставил Прохорову. Но его бесила одна только мысль, что он для нее — мальчик по вызову, временная игрушка.
Он подумал, что стоит отвести ее домой самому, однако не успел обсудить этот вопрос.
Завизжали шины резко затормозившей черной машины, выросшей из ниоткуда, и Стас, не думая, рванулся к Саше, которая стояла в шаге, открытая для обстрела; обхватив ее двумя руками, резко развернул, закрывая собой…
Он не понял, как так получилось, учитывая, что девушка была пьяная… все произошло в считанные мгновения — но он вдруг оказался на земле, сбитый с ног.
Очередь прошила воздух, обрываясь в Саше, и Стасу будто мозг разворотили голыми руками.
Пальба продолжилась, отстреливались охранники. Стас вытащил из кобуры пистолет и нацелился прямо в ублюдка, который до того оборзел, явно считая себя бессмертным, что выскочил из джипа — бронированного, судя по всему.
Василиск хотел добраться до Саши, и у него напрочь отказал инстинкт самосохранения: видно, испугался, он ведь явно не в девушку стрелял… Его пособники орали, что нужно убираться, а он не слушал. Саша лежала на земле без сознания, по серой слякоти растекалась лужа крови. Стас успел заметить выражение лица Василиска, когда тот смотрел на девушку: черная бездна, в которой боль, ненависть и любовь — это одно и то же.
Больше Стас не тратил ни секунды, он прицелился прямо между этих темных глаз и спустил курок. Взял грех на душу, но ему было плевать сейчас. В груди застыло сердце, и Стас, онемев от страха, добрался до своей светлой и дрожащими руками приподнял ее, задыхаясь от мысли, что пуля могла попасть ей в голову, но кровь сочилась чуть выше ключицы, в изгибе шеи… Господи, почти в горле… Еще одна попала в плечо.