Но она отступила лишь затем, чтобы подобраться ко мне с другой стороны, пытаясь выбрать точку, где я была бы беззащитной. Мы закружились на месте, не сводя глаз друг с друга и держа наготове свои клыки и когти.
Я очень внимательно следила за её движениями, пытаясь предугадать атаку. С каждым кругом пума подбиралась всё ближе, мышцы перекатывались под роскошной шерстью, влажный язык пробовал на вкус мой запах. Толстый хвост то свирепо хлестал по лапам зверя, то нервно замирал.
Большая кошка была очень быстрой. Я значительно проигрывала ей в скорости и знала это. Когда хищница снова прыгнула, пытаясь достать до моей шеи, я вдруг решилась и выставила вперед левую руку, позволяя мощным клыкам сомкнуться на запястье. Времени на сомнения и сожаления уже не было.
Где-то на краю сознания услышала, как влажно хрустнула кость. Но моя вторая рука уже неслась вперед, долгое мгновение - и клинок нашел свою цель. Сталь со скрипом вошла в горячую плоть между ребер.
Зверь жалобно закричал, разжимая зубы, и меня тут же ослепило внезапно сильной болью. Рука повисла безвольной плетью, на белый снег градом посыпались темно-гранатовые капли. Я застонала, опускаясь на колени.
Тело хищницы содрогалось в агонии, сильные лапы скребли по земле, оставляя царапины на камне. Закончилось все быстро: ребра дернулись, позволяя легким сделать последний судорожный вздох, и опустись, замирая уже навсегда. Влажные глаза закатились, пасть раскрылась. На клыках еще была моя кровь.
Я сидела на снегу, прижимая к себе раненую руку и пытаясь остановить кровь. Боль накатывала вспышками, но я старалась о ней не думать. Вместо этого смотрела на лезвия, лежащие рядом в снегу. Теперь оружие полностью стало моим - я подарила клинкам чужую жизнь. Кровавая клятва соединила нас вместе, поставив невидимую магическую печать.
Эпилог
Палуба корабля мягко покачивалась. Судно тихо поскрипывало, разбивая носом упругие волны с белыми барашками пены. Из-за низких серых туч, пухлых от мокрого снега, море казалось стальным и холодным.
Я куталась в плащ, опираясь на перила, и смотрела на линию горизонта, время от времени касаясь левой руки под плотной кожаной курткой. Еще недавно там была сломанная кость и следы зубов. Теперь же только немного чесалась кожа, да ныли воспоминаниями срощенные недавно мышцы. Лекари пообещали, что следов не останется.
Хотя я даже была бы не против. Кажется я наконец поняла, о чем говорил Ростар. Шрамы не только делают нас настоящими, они сохраняют в виде наглядного напоминания то, что мы сумели пережить. Наш опыт, боль и… победу.