Я никогда не считала себя храброй. Наоборот, я росла робким ребенком, и потеря родителей очень сказалась на моем характере.
Да и тетины любимые фразы — скромнее надо быть, выскочек никто не любит, — наложили на меня отпечаток. Я привыкла не влезать в авантюры, не рисковать и не отсвечивать, как говорит Алена.
Но сейчас я физически ощущаю необходимость согласиться на предложение Арслана.
Он такой большой и какой-то потерянный, что мне хочется взять его за локоть, усадить на диван и спрашивать про дочь, обещать, что я помогу и что все будет хорошо.
Не пойму, откуда во мне такая потребность, и не пойму, как я согласилась на его предложение.
Хотя тут все просто.
Я не хочу, чтобы страдали дети. Сейчас, когда внутри меня бьется сердце нашего м Бариновым сына, я особо остро реагирую на любую несправедливость в адрес детей, и проблему Арслана воспринимаю как глубоко личную.
— Спасибо тебе, маленькая храбрая девочка, — говорит он, выпуская из своей огромной ладони мою руку. Он выше Егора, крупнее, но мне куда больше нравится подтянутый, поджарый Баринов, для меня — его тело идеал.
И сейчас я испытываю даже некую неловкость оттого, что мысленно сравнивал этих двух мужчин. Возможно, дело в том, что Арслан слишком мужчина, и волей не волей, на этом акцентируется внимание.
— Хватит лапать ее, это моя девочка, а не твоя, — недовольно бурчит Егор, вызывая у меня улыбку. Это так трогательно и приятно слышать, что я не могу сдержаться. Подхожу к нему и снова прижимаюсь щекой к его груди: Баринов высокий, разница в росте ощутима.
— В течение часа к вам подъедут телевизионщики, запустим стрим в прямом эфире.
— Ты сможешь все так быстро организовать? — интересуется Егор, собственнически обхватывая меня за плечи.
— Я уже обо всем договорился.
— Офигенно, — присвистывает Баринов, — то есть наше согласие ты просил чисто для формальности?
Я понимаю, что он недоволен. Это лишний риск, и может, у него есть причины не доверять Арслану, но я готова.
Если публичное выступление запустит механизм, тогда есть шанс, что я снова увижусь с тетей. Я отказываюсь думать о том, что ее уже нет на свете, интуиция или что-то другое подсказывает мне, что нужно довериться нашему гостю.
— Егор, — я поворачиваюсь к нему, — ты, наверное, обижен, что я приняла решение не послушав тебя?