Дуня снова улыбнулась, явно забавляясь происходящим, и сказала:
– Пойдемте отсюда, Надежда Дмитриевна, а то сейчас эта крокодилица вернется и опять недовольна будет.
– Нет, Дуня, погоди. Я хочу посмотреть здесь все.
– Зачем?
– А вдруг что интересное увижу.
Надя отошла к секретеру и начала осматривать его. Он был чист, на столешнице лежали только перо и бумага, стояла пузатая чернильница. Девушка села на стул у секретера и принялась осторожно открывать ящики.
– И что вы ходите найти? – спросила Дуня, встав за ее спиной.
– Ну, не знаю. Может быть, письма какие?
– Вряд ли найдете, барышня. Лидия Ивановна редко писала, более любила натуральное общение. Записки отправляла только в крайних случаях.
Но Надя продолжала открывать ящики, два из них были заперты на ключ, остальные открывались, и она начала перебирать их содержимое. В первом были счета за платья, шляпки и за какие-то ленты, измеренные метрами.
– Дуня, ты не думай, я понимаю, что это нехорошо, – объяснила девушка. Граф и его прошлые отношения занимали все ее мысли. – Но разве тебе не хочется понять, что произошло с графиней? Почему она так внезапно пропала?
– Да нет, – пожала плечами Дуня. – Эту комнату уже полиция раз сто обыскала и бумаги, и письма, и даже пол вскрывали. И толку? Ноль. Лидию Ивановну так и не нашли.
– Это печально.
– И не говорите, барышня. Мне кажется, я больше всех по ней страдала, ну, не считая Сергея Михайловича, конечно. Мне после ее смерти пришлось в гладильне работать, да с утра до ночи каждый день гладить. А вот, слава Богу, вы теперь появились, так граф, спасибо ему, меня к вам и приставил в услужение. Во дворце-то мне больше нравится.
– А это кто такой был? – почти безразлично спросила она у Дуни, продолжая рыться в вещах покойной.
– Капитон Ильич, старший дворецкий, Новиков фамилия-то у него. Он только сегодня из увольнения прибыл, насколько я знаю.
– А, поэтому-то я не видела его раньше.
– Ну да.
– И что, он все время такой, со странностями?
– Не всегда, но есть немного. Он, знаете ли, оккультизмом увлекается и всякими потусторонними явлениями. А еще все время твердит, что в масонском Ордене состоит.
– Брр, масон, – поморщилась Надя, – о них много чего неприятного известно.
– И не говорите, барышня. А еще поговаривают, что он любовником Лидии Ивановны был.
– Не может быть! – возразила девушка, вновь поморщив нос и обернувшись к горничной. – Такой страшный?
– Почему не может? Я сама видела, как она по ночам к нему в хозяйственный корпус бегала. Да и все об этом знают.
– При муже, в его доме бегала к любовнику? – в конец опешила Надя.