– О, вот здесь я сидела, когда Мирогаст вошёл в этот зал, – буквально со слезами на глазах, которые вполне могли выступить от умиления, проговорила я и плюхнулась на кушетку.
Давай, Оля. У тебя же всегда всё было хорошо с запоминанием текста.
– Да! А я вас сразу заметила, Кларочка! – отозвалась Лаванда.
Ещё бы… не приметить меня было бы очень сложно.
– Эгестас мовис муви оптимус прайм…
Чёрт, ну какой прайм? Там ведь было не это слово!
– Что вы сказали? – подалась ко мне тётушка Лав. – Я не расслышала.
– Вспоминаю стихи иностранного поэта, – приврала я с натянутой улыбкой. – На меня в такие моменты всегда накатывают лирические чувства.
Тётушка умиленно прижала руки к груди и, заходив по зале, принялась цитировать чьи-то вирши. Это порядком сбивало с толку, потому приходилось напрягать все свои внутренние ресурсы.
– Эгестас мовис оптимус эмундас! – сказала я чуть громче и вдруг пространство вокруг чуть сжалось.
Ну или мне так показалось, потому что дышать стало гораздо труднее.
Испугавшись, что вот-вот хлопнусь в обморок от недостатка кислорода, я вскочила с кушетки и испуганно воззрилась на продолжающую прохаживаться туда-сюда тётушку. Она, кажется, вообще ничего не заметила. Ну, из того, что творилось с окружающей действительностью. Зато быстро поняла, что мне нехорошо.
– Вам дурно, Кларочка? – подлетев ко мне, спросила Лаванда. – Позвать слуг? Принести понюхать солей?
– Нет-нет! – замахала я руками, так и продолжая делать попытки вдохнуть наконец свободно. – Никаких солей. Просто здесь… душно.
Меня и вправду будто бы что-то душило, но, кажется, уже начало отпускать. Похоже, это просто было предобморочное состояние из-за тех забегов, которые устроила мне тётушка Лав. Хотя… Я покосилась на кушетку. Снова присесть и попробовать произнести заклинание? А может, это меня убьёт? Нет, рисковать подобным образом точно нельзя!
– Идёмте же на свежий воздух! Переместимся на террасу и выпьем чаю! – заворковала надо мной Лаванда и я, после некоторых колебаний, позволила увести себя из залы.
Кати буквально забрасывала меня вопросительными взглядами, на которые я лишь быстро пожимала плечами. Впрочем, нетерпение подруги понимала – сама только и ждала, когда же мы, наконец, покинем цветочный особняк. Сама же на все лады нахваливала свадьбу и увлечённо врала, как же счастлива, что стала женой «Птенчика».
Тётушки хором умилялись, регулярно вставляли ремарки, а лакей то и дело подливал нам всем чаю. В общем и целом, через пару часов я стала чувствовать себя ещё более объёмной бочкой, а желание уехать цвело внутри пышным цветом.