Всеобщее молчание было ему ответом, и король рявкнул так, что многие вздрогнули, включая базилевса:
– Штыки примкнуть! На караул! Сабли вон, на плечо!
Поведанный есаулом ритуал король запомнил – приколол крестик к расшитому золотом мундиру, и так сдавил венценосного брата в объятиях, что у того захрустели плечи. И краем глаза заметил, как по щеке автократора потекла слеза…
– Никаких частных лавочек, Гриша, мы заводить не будем!
– Ты что, ваше величество, с дуба рухнул?! А где смогут твои подданные все необходимое покупать…
– Тьфу на тебя! Под частными лавочками не нужно понимать торговцев да купчишек – учено выражаясь – мелкую буржуазию. У малороссов в крови, с молоком матери впитано – подойти, и прицениться раз пять, чтобы что-то купить подешевле или продать подороже. Такое поведение нашего населения обусловлено временем. И менталитет, то есть народный характер, не переделаешь. Это стихия, понимаешь, природное явление. Разве на дождь, ветер или снег жаловаться можно?!
Я другое имел в виду – все, что идет на благо державы, приносит казне доходы, должно оставаться у государства, и ему прибыль приносить для общего блага. Казна должна постоянно пополняться, продажи вести, да те же изделия железные или ружья с хрусталем и горилкой. Да много чего у нас есть, что на мануфактурах державных производится.
Война слишком дорогое удовольствие, людям обходится по высокой цене – они кровью платят. Так что подати не поднимать, а снижать надобно в такое время, или обеспечение поднимать, пусть разовыми выплатами. А финансирование боевых действий вести исключительно от державы – деньги брать от государственных монополий. Все значимые доходы, даже от того же винокурения, должны в казну идти, а не в частную лавочку.
Олигархов… богатеев то есть, что все хотят под себя подгрести, как старшина слободская или гетманская, да те же магнаты польские, на корню мотыгой гасить нужно – вот где главные зрадники!
– Это верно, государь – все они норовят народ ободрать, а самим сладко жить и вкусно жрать, в шелка и бархат наряжаться…
– Ты на приемах отнюдь не оборванцем выглядишь.
– Так я канцлер, по иноземному выражаясь, меня положение обязывает. Причем, одеваюсь за собственные гроши.
– А почему денег у меня не выпрашиваешь? Грабки свои в казну не запускаешь – ведь возможности имеешь немалые для сего увлекательного занятия?
– Я жалование ежемесячное получаю в триста гривен, на жизнь безбедную хватает за глаза, жинка не жалуется. Один раз попробовала на бедность пожаловаться, я ее на хуторе запер на месяц – враз одумалась. А еще поучил маленько, ничего, под платьем на заднице следов кнута не видно.