— Бурильщик-бурый-медвежонок, — выкладываю весь свой ассоциативный ряд, прихватывая большой палец мужчины губами, когда он приближает его к моему рту, а потом всасываю.
Довольно смелое действие, как по мне. Сама себя поражаю. Но! Раз решила…
Оторва, так оторва.
В голове бурлит кровь, словно я пьяная без вина. Отсюда, наверно, эта безбашенная смелость.
Все, я окончательно определилась, и пошла на сделку со своей совестью. Никаких иллюзий не питаю! Перспектива на долгосрочную дружбу организмов мне не светит. Так что… Долой девиз: «Янитакая»!!!
Пора взять, что предлагают и насладиться этим сполна.
Как напутствовала сегодня Любаша: «титилёсы взбодри, Евка, и все пучком будет».
Зрачки Федора расширяются, перекрывая зеленую радужку. Ну, кто бы сомневался.
В моих глазах, возможно, пляшут черти, когда я смело заглядываю под козырек его бейсболки.
— Играешь с огнем, детка, — вдавливает палец вглубь моего рта. — Получишь ведь по жопе.
Мамочки.
Прикусываю, чтобы не увлекался. Одновременно отпускаю руку на его ширинку, слегка сжимая ладошкой внушительную выпуклость.
— Твою ж, тебя! — с шипением рычит он, отдергивая свою руку от моего лица, пока я его тру вверх-вниз.
Разворачивает свою кепку козырьком назад и склоняется ко мне максимально близко.
— Затрахаю, — обещает проникновенным шепотом на ухо, при этом собирая мои волосы в свой кулак.
— М-м-м, — смеюсь я, откинув голову. — Пока одни угрозы, бурильщик. Пора уже демонстрировать… бур в действии.
О-о, а это уже на грани фола, Ев.
Пошлятина какая! По-моему, я слегка переборщила.
— Опять сомнения? Не беси меня, Ева, — прикусывает меня за шею.
Вторая рука мужчины смело инспектирует мои вторые «девяносто», неотвратимо подбираясь к… промежности.
Шиплю, сводя вместе бедра, не давая его конечности хода.
— Ничесе, завелась. Мокрая уже, да? — юродствует, щекоча своей бородкой мою кожу. — Пошли уже, если не хочешь, чтобы я тебя здесь разложил.
Хватаю ртом воздух, не успев ничего ответить, а он уже стремительно вылетает из авто, обегая свою машину.
Вот же, хам, нахал самоуверенный! Совсем распоясался.
Того и гляди, как расплющит мужичка от собственной значимости.
— Ну, веди в свою берлогу, медвежоночек, — благосклонно подаю свою руку, чтобы с его помощью выбраться из автомобиля.
Ноги ватные, и голова кружится. Немного штормит от возбуждения.
Слегка кривлюсь, ощутив дискомфорт от промокшего белья.
Стоило мне только качнуться в сторону, как Федя поймал меня одним ловким движением и прижал к своему крепкому телу.
— Аккуратнее. Ты точно ничего не принимала?
— Когда бы я успела? — фыркаю. — Это все голод.