— Ну, какие поцелуи, детка, если ты сама нарываешься? Это что у тебя тут? Тату? Однако, — задерживает руку на пояснице, рассматривая внимательно мою татуировку чуть ниже крестца.
Напомнил же. Специально её делала в таком месте, что если пожалею, то хотя бы видеть не буду результат собственной дурости. Десять лет назад что-то на меня снизошло, чтобы осуществить подобное. Какой-то бунт в мозгах, честное слово.
Знак бесконечности. Любимое число — восемь, месяц моего рождения, к тому же. "И разница в возрасте с Федечкой", — добавляет язвительный голос в башке.
— Она самая, медвежонок. Что ты удивляешься?
— А такая была правильная девочка. «Ню» нет и не будет», — вспомнил мне мою собственную фразу в переписке, когда я ему так ответила на запрос о фото.
И снова оглушительной шлепок по попе, на другой половинке для симметрии.
— Ай! — вскрикиваю. — Как показала практика, плохие девочки тебе больше нравятся, да, бурильщик?
— Определенно, — гладит снова мою многострадальную попу, а потом прикусывает её зубами.
— Мокренькая, — удовлетворенно замечает, когда его ладонь скользит между половинок, а юркие пальцы стискивают умело и клитор, и вульву одновременно. — Хочешь меня?
Ну только этих игрищ нам не хватало, — закатываю глаза от недовольства.
Видишь же все, что спрашиваешь?
— Трындец, как хочу…покусать, — все-таки мой отважный таракан в башке не дает мне трусить, провоцируя кого-то снова и снова.
— Ах ты, зараза! — подхватывает меня за шею, усаживает к себе на колени, спиной к себе.
Запускаю руки в его волосы. Ну, условно, конечно. Стрижка у Феди суперкороткая. Просто вожу пальчиками по его голове.
Выгибаюсь навстречу сильным рукам. Чувствую его тело каждым сантиметром собственного. Он сильнее сдавливает мне горло правой рукой, а талию — левой. Тянусь к нему лицом, максимально вывернув шею, а он сминает мои губы жестким поцелуем, забирая их в плен. Разводит мои губы языком, углубляя поцелуй. Дыхание смешивается, языки толкаются в неистовой схватке, пока я не сдаюсь, и он тут же сменяет напор на ласку, от которой мое тело пробирает изнутри в сладкой истоме.
И весь возможный кайф обламывает звонок на моем телефоне, от которого Федечка, наверно, скривился, заслышав, не милый его сердцу, рок.
— Я отвечу, отпусти, — шепчу, еле справляясь со сбившимся дыханием.
— Нет, — рычит он.
— Это важно. Придется ответить, — успокаивающе глажу его по бородатой щеке.
— За это тоже отшлепаю, — нехотя отпускает из своих цепких медвежьих объятий.
— Да, пап? — отвечаю уже на второй звонок.
На первый не успела, пытаясь выудить гаджет из маленькой сумочки.