— Пошла отсюда, — прошипел я, сдергивая с головы наушники.
— Мне сказали, она стала ангелом… Мой дедушка Ваня, муж бабушки Маши, тоже стал ангелом.
— Никаким ангелом она не стала, — мрачно произнес я, — просто умерла.
— Значит, твоей маме не удалось попасть в рай?! Она что, была плохая?! Врала? Убила кого-то? Или как там, прелюбодействовала?! Ой, то есть…
У Лягушонка всегда была отвратительная привычка говорить в лицо все, что думает. Тактичностью она никогда не отличалась.
— Пошла отсюда.
Навязчивая сводная сестренка надула губы.
— Ну, и пожалуйста, больно ты мне нужен, просто мама попросила попробовать с тобой подружиться. Но ты злой и нехороший, толку что красивый.
— Вот и топай отсюда.
* * *
Вечером, возвращаясь из ванной, не удержался, решил потравить себе немного душу, заглянул в бывшую комнату родителей. За полдня нежданно приобретенная сестренка успела превратить ее в нечто невообразимое. На новые шторы прицепила каких-то пластмассовых зверьков, полки заставила рисунками, коробками, шкатулками, книжками, уродскими статуэтками и фотографиями, рамки к которым, видимо, делала самостоятельно, до того неаккуратно и нелепо они выглядели, везде разбросала свою одежду и игрушки. На большом комоде стояли клетки с ее животными, в беспорядке валялись корма и другие принадлежности для ухода за ними. Кошек, слава богу, ей не разрешили тащить в дом… Подобное нагромождение вещей коробило мою врожденную педантичность.
Бесцеремонно, с брезгливой ухмылкой на лице, прошелся по комнате, разглядывая хаос, который она успела развести в своей комнате. Инна сидела на кровати с какой-то книжкой в руках, но не читала, настороженно следила за моими передвижениями.
— Ну как, Лягушонок, тебе понравилась твоя коробчонка?
— Какая коробчонка?!
— Новая комната.
— Да, понравилась, с балкончиком.
Спустить бы ее с этого балкончика.
— Дома у меня не было балкона, мы вообще вместе с мамой спали в одной комнате.
— Теперь твоя мамочка будет спать с моим папочкой, — в голосе издевка и желание задеть.
—Ты ревнуешь своего папу к моей маме?!
Это она меня задела, прямо в больное место попала. Иногда Инна поражала своей проницательностью.
— Нет, конечно, — фыркнул я.
Нет, конечно, все немного сложнее, во мне горела обида за маму, за наше, наверное, не очень-то счастливое прошлое, которое так быстро забыли, устремившись в будущее.
— А ты времени не теряла, за несколько часов превратила такую милую комнату в свинарник.
Инна снова насупилась, исподлобья недобро за мной поглядывая.
— А у тебя комната слишком скучная. Красивая, но скучная, так же как и ты, — и показательно зевнула.