* * *
Вот только до среды не выдержал я… Вечером в понедельник затеял с Рыжей переписку по одному из мессенджеров:
— Как у тебя дела?
— Все хорошо, Мистер Заботливый Старший Брат.
Ох, боюсь, совсем не братские чувства теснили сейчас мою грудь, штаны уж точно.
— Голова в порядке?
— Нет, с головой у меня с рождения проблемы. Она рыжая.
Загоготал в голос. Потрясающая способность юморить и язвить.
— Больше не кружится?!
— Кружится, но алкоголь тут ни при чем…
Самодовольно усмехнулся — почти признание в любви. Солнце в груди пыхнуло теплотой, а потом прилило жаром в штаны.
— Я виноват?
— И не только в этом.
— Какие за мной еще грехи водятся? — наигранно возмутился я, даже добавил сердитый смайлик.
— Всех не перечесть…
— За тобой все равно больше.
— Я почти ангел.
Ага, ангел, даже когда спит, вредная и рыжая.
— С чертячьими рожками, которую надо а-та-та по попе.
— Ты все время покушаешься на мою попу. Ты извращенец?!
— По-моему, нормальный.
— А по-моему, ты к себе необъективен.
— А ты ко мне объективна? — задал я провокационный вопрос и даже затаил дыхание в ожидании ответа.
— Конечно, не объективна. Считаю тебя хуже, чем ты есть на самом деле.
Язва Лягушонок не стала признаваться в своих чувствах, но после машины, после ее взгляда в коридоре возле двери, я точно знал, чувствовал — ее дыхание в мою сторону никак не назовешь ровным.
Но даже этой переписки было мало, в какой-то момент желание увидеть сводную вредину стало просто непереносимым. Проглоченному маленькому солнцу внутри нужна была срочная подзарядка от большой рыжей батареи. Оно жалобно пищало в грудине и периодически, чтобы я о нем не забывал, било солнечным ударом в голову, грудь, а то и вовсе запрещенным приемом ниже пояса. Какого хрена со мной происходит?! Такой непонятной ломки я не чувствовал ни к первой своей девушке, ни к первой своей любовнице. Ничего себе, вкусил запретный плодик, теперь места себе не нахожу, постоянно со вставшим членом хожу. Снова и снова убедился в мудрости далекой инквизиции, все рыжие — ведьмы.
Во вторник пищать в организме стало еще сильнее, я не выдержал, посмотрел, когда у Лягушонка заканчиваются пары, и решил навестить ее институте. Важное собрание, которое нельзя пропустить, было назначено на пять, значит, у меня есть пара часиков для подзарядки. Предварительно заехал в один дорогой магазин цветов и купил для Рыжей нехилый такой букетик. Странно, почему-то я никогда не дарил Лягушонку цветы. Хотя шикарные букеты — это мой личный пунктик. Всегда преподносил женщинам красиво составленные охапки цветов, от которых девушки визжали, а дамы постарше восторженно ахали: «Боже, какая прелесть». Наверное, не видел в ней девушку раньше, только мелкую, несуразную, языкастую, временами забавную вредину. А после приезда из Европы рассмотрел… Хотя нет, рассмотрел раньше, но даже мысли в эту сторону себе запрещал.