— О, Мистер Совершенство, — улыбаясь до ушей, встретила меня Инна. — Где ты лазишь так поздно?! Надеюсь, она была хороша… — и по-свойски озорно подмигнула.
Значит, это я где-то лажу?! Казалось, во мне бурлила самая сильная злость из всех возможных, но она умудрилась повысить градус.
— Где твой телефон?! — заревел я бешеным медведем, подскакивая к сводной бестолочи.
Инна вздрогнула от моего крика. Недоуменно, типа чего меня так ломает, захлопала глазами.
— С т-телефоном неприятность вышла, обронила его случайно, не могу найти. Родители будут ругаться.
Донельзя разъяренный, схватил ее за руку, сдергивая со стула.
— Дура!! — заорал я так, что, наверное, услышали соседи со всех сторон в округе. — Ты хоть знаешь, что твои друзья волнуются, я полгорода объездил, пытаясь тебя найти, Леху Севальнева напряг адреса и телефоны мне искать, он людей беспокоил среди ночи! Я чуть дверь не разнес тому придурку, с которым тебя видели последний раз, с которым ты, идиотка малолетняя, целовалась! Я неизвестно что уже успел надумать, пытаясь до тебя дозвониться!
По мере того как я говорил, наглая улыбочка сползала с сестренкиного лица, разрумяненные после душа щечки становились все бледнее, а болотные глаза все больше и больше.
Но она никогда не умела вовремя заткнуться.
— Вот уж не знала, Мистер Совершенство, что ты обо мне переживаешь… Я вообще думала, что ты не видишь ничего дальше своего великолепного римского носа.
Затем действовал на автопилоте, где в настройках была только одна тысячеградусная злость, застилающая красной пеленой глаза. Наклонил Инну, впечатывая лицом в стол, а сам потянулся к ширинке, стал отчаянно дергать застежку ремня. Выдернул ремень из штанов, сложил вдвое, и за неимением в квартире муравейника, в который можно было запихнуть «любимую» сестренку, со всего размаха хлестнул по худосочной заднице.
Инна взвизгнула:
— Ты что, совсем сдурел!
— А ты совсем от рук отбилась!
Конечно, Лягушонок не стала ждать второго удара, каким-то непостижимым образом выкрутилась, вырвалась, извилась ужом, отскочила от позорного стола.
Но красная пелена не допускала в мозг жалость и другие чувства, ремень рассек воздух, настигая сбежавшую дурную девчонку. Теперь больше по боку попал, чем по заднице.
— Не смей шляться где попало по ночам! Не смей гулять с пьяными парнями!..
— Я уже взрослая, с кем хочу, с тем и гуляю! — не унималась Лягушонок, спрятавшись от гнева моего ремня за спинкой кухонного стула.
— Взрослая она, млять!! — еще сильнее заорал я. — Сейчас как наподдаю этой взрослой по заднице, неделю сидеть не сможешь! Взрослые люди должны думать о своих близких и о последствиях своих поступков. Всегда, млять, бери трубку, когда тебе звонят!