Точно, почему-то я не догадался просмотреть почту и социальные сети… Лишь на телефон, как ненормальный, названивал. Вот я идиот.
— Ну что, мир, дружба, жвачка?! — раздался заискивающий девичий голос из-под двери.
— Нет, ремень, чай, яичница.
Инна возмущенно засопела.
— Давай без ремня обойдемся, — ну просто девочка-паинька.
Улыбнулся, какая же она забавная, дурында рыжая.
— Давай… Знаешь, Лягушонок, а ты все-таки научилась извиняться.
— Тебе бы тоже не помешало научиться такому ценному умению, — тут же ответила Инна. — Мне, между прочим, больно было! Очень! До сих пор больно.
— И не подумаю извиняться, заслужила…
Лягушонок тяжко вздохнула, словно смиряясь со своей тяжелой участью.
— Пошли есть яичницу, Сэр Грозный Инквизитор.
В тот вечер я отчетливо понял, что, несмотря на мои старания держаться подальше от навязанной сестрички, я все-таки привязался к ней, эта рыжая нелепость стала мне дорога. Но только значительно позже я осознал, что Инна прокралась в мой мозг, мою душу, сердце, накрепко засела в печенке, легких и всех других органах и частях тела, залезла под кожу, пробралась в каждую клетку, стала необходимой, словно воздух. К сожалению, слишком поздно осознал…
Лягушонок
А потом Дима уехал, сначала на съёмную квартиру, затем по программе обмена студентами укатил учиться за границу. Там его заметили… Конечно, разве его можно не заметить?! Ведь он такой красивый, высокий, плечистый, синеглазый, с идеальным римским носом и красиво вырезанными губами, при взгляде на которые слабеют коленки. Впрочем, заметили совсем другие его качества: ум, целеустремленность, упорство, коммуникабельность, ответственность. Магистратуру он заканчивал уже в Европе. Позже его позвали работать в большую международную фармацевтическую корпорацию… Новая страна, новые горизонты, новая жизнь, в которой совершенно не было места для глупого рыжего Лягушонка, тоскующего без него в России.
А я?! Что я… Меня ужасно ломало. Вначале, пока сводный братик не уехал из страны, мы хотя бы раз в неделю виделись. Отчим с возрастом стал сентиментальным, любил устраивать еженедельные семейные посиделки. На которые Мистер Совершенство как ответственный, послушный мальчик неизменно приходил, отсиживал часа два, играл с маленькой чудо-сестренкой, пикировался со мной остротами, иногда в качестве поощрения щелкал по носу. Только этого было мало, мне хотелось продолжения, углубления близости, которую я только почувствовала, а скорее даже, вообразила себе после вечера вечеринки. А щелчок по носу один раз в неделю даже при большом воображении трудно принять за продолжение и углубление. Временами я нарывалась, вела себя дерзко, грубо, только вывести Диму на эмоции, хотя бы какие-нибудь, не удавалось. На мою грубость он либо шутливо грозил кулаком, либо презрительно ухмылялся, а чаще предпочитал ее игнорировать. Возникало такое выбивающее землю из-под ног чувство, что я его все больше и больше разочаровываю. И как очаровать, не знала, не умела тогда очаровывать.