Он нагнулся, коснулся битых лепестков. Сжал похолодевшие пальцы Искры и повёл своё хлопающее широко распахнутыми глазами рыжее чудо по едва влажному следу, что остался в расщелине от изначального ключа. Ключа к Сердцу горы.
Их глазам открылась довольно жалкая картина. Мутная и стоячая – эта вода была мёртвой. Фиар понял это сразу, как только увидел вместо весёлого, бурливого, чистого, как слеза ребёнка, ручейка – лужу. Насмешливое напоминание о некогда живом, бьющемся Сердце.
Его Сердце.
– Как же так, Фиар… – У Искры задрожали руки и губы. – Как же так…
Он не знал, как отреагировал бы прежний Фиар.
Но у нового уголки губ сами собой поползли в стороны.
– Спокойно, Искра. – Ободряюще улыбнулся феникс и привлек любимую к себе, приник губами к огненной макушке. – Всё идёт своим чередом. Ты мне веришь?
Он внезапно ощутил, что усиление магических способностей распространяется и на усиление иного рода. Обострились инстинкты, обострилась чувствительность. Нахождение рядом с Искрой становилось всё более невозможным. Физически. И что-то случилось со зрением… Кожа его огненной невесты, и без того нестерпимо нежная, начала светиться. Девушка вскинула на него взгляд и вспыхнувшие звёзды в её глазах осветили грот. Да что там грот… Эти глаза осветили для него целый мир…
– Верю… – как заворожённая, совсем чуть-чуть чему-то удивлённая, видимо и феникс как-то преобразился в её глазах, прошептала она. – Но вода, Фиар… Она же уходит!
– Это ничего, любимая. – Тихо проговорил он. – Мы не будем пытаться удержать прошлое. Мы создадим новое. Вместе.
В иссыхающем ручейке внезапно блеснуло. Будто драгоценная золотая рыбка, исполняющая желания, вильнула хвостом. Только вот эта «рыбка» была куда драгоценнее золотой.
Уж для него так точно.
– Рубин О, – ошарашенно прошептала Искра, когда тот, кто прежде звался Фиаром, ловким движением подцепил пальцами мерцающую подвеску. – Это он! Он осушил Сердце Ледяной Горы!
– Пламя самого Императора способно и на большее, – хмыкнул феникс.
Он задумчиво покачал подвеску. Прежнего Фиара пламя отца обожгло бы. Ворожее некогда пришлось даже заключить его в свою слезу, прежде чем подарить сыну…
Неиствующий в центре рубина Огонь полыхнул в лицо кровавым жаром.
Клыкасто ощерился, выбираясь из своих оков на ладонь. Даже попытался злобно цапнуть за палец… И тут же обиженно зашипел, отступая. Признавая своё поражение. Покорился новой, неведомой прежде силе.
Тот, кто прежде звался Фиаром, рассмеялся. Искренне, звонко, запрокинув голову, как мальчишка.
Со стороны О было слишком опрометчиво разбрасываться столь драгоценными дарами.