Воспользовавшись комфортом, обеспеченным мне любимым, я оглянулась и увидела, как дружно придворные прыснули назад. Кто-то из фениксов даже попытался взлететь, не вышло. Та самая волна плотного и шевелящегося, как покрывало, воздуха не позволила.
Уши вдруг заложило, как бывает от резкого и громкого звука.
Я потрясла головой, чтобы стряхнуть дискомфорт и тут же поняла: это и правда был звук, просто непохожий на все слышанные ранее. Больше всего он напоминал звон. Тихий, но при этом очень, очень пронзительный.
Странный звон усиливался с каждой секундой.
Воздух продолжал уплотняться, придворные жались к стенам.
Не причиняло странное явление беспокойства лишь Императору – тот, как и свой снежно-огненный сын, прищурился в ожидании чего-то и в его глубоко посаженных глазах мелькнул хорошо знакомый мне азарт. И я подумала, что, по крайней мере в плане любви к зрелищам яблоко от яблони недалеко укатилось…
Огни вдруг потухли. Все. Разом. Теперь зал освещали лишь огненные крылья фениксов. По барельефам на стенах заплясали длинные тени.
А затем «плывущее» пространство в одно мгновение, будто по мановению волшебной палочки невидимого чародея наполнилось звёздами! Белые, голубые, розовые… сияющие! Они кружились, словно снежинки, и свет от них был ясным и волнующим.
По мере того, как зрение привыкало к этому новому свету, в самом эпицентре чарующего звёздного танца проступал крылатый женский силуэт. Неожиданной гостьей Огненных чертогов оказалась высокая стройная женщина с гладкими, как шёлк локонами. Одета женщина была в длинную переливающуюся хламиду наподобие тех, что носили античные боги. А за тонкой гибкой спиной трепетало сразу три пары крыльев.
– Пращурка! Пращурка! – неслось со всех сторон восторженно-взволнованное. – Сама Пращурка! Сама…
Преодолевая сопротивление пространства, фениксы дружно опускались на колени и почтительно склоняли головы.
Склонилась перед шестикрылой гостьей и императорская семья, включая самого Императора и Фиара. Я отметила, что Огненному императору этот жест почтения и доброй воли ничего не стоил, феникс как будто не замечал раскачивающегося пола и звона, от которого так и закладывало уши. Ну, на то он и сильнейший…
Императорские жёны также приветствовали гостью с истинно королевским достоинством – в меру смиренно и в меру величественно. Они прикладывали сведённые вместе запястья к груди, накрывая фигурой в виде распустившегося цветка свои рубиново-алые подвески и по кончикам пальцев начинал струиться белый огонь… Зрелище было просто бесподобным! Лиц императорских жён не было видно, головы они склонили, но все, как одна, блаженно вздыхали, радуясь этому белому пламени с неподдельной искренностью.