Приложив ладони к лицу, она пискнула. Спрыгнув со столешницы, она посмотрела на меня, а я держал ладонь на месте удара. Я был в шоке, что такая хрупкая девушка может бить с такой силой. Может она не такая и хрупкая, как я думал?
— О, господи, Алекс… — пробормотала она, подходя ко мне, — Я… я… не хотела.
Я видел в её глазах чистый ужас. Я смутно помнил, что она говорила о насилии в её семье. Если не ошибался, то она говорила о том, что они главные противники его.
Она стояла напротив меня и что-то обдумывала. Я хотел знать, о чем она думает. Но понимал, что я заслужил это из-за своих слов. Я идиот. Как мог подумать, что она может сделать такую подлость?
— Видимо, я заслужил, — буркнул я, а она закусила палец, сжимая глаза, а слезы потекли по щекам.
— Алекс… — прошептала она, а я отвернулся от неё. Я хотел уйти.
— Я лучше пойду, — пробубнил я, идя к выходу из кухни.
— Алекс, — прошептала она, захлебываясь слезами.
— Нет, Ева, я пойду. Прости меня, пожалуйста, — мои слова были тихие, а её всхлипы стали громче.
Я покинул квартиру с грохотом. Сел в машину и рванул в закат. Ехал пока глаза не устали смотреть в одну точку. Я натворил столько дел и был конченым идиотом. Если Ева узнает, то я потеряю её навсегда. А что если мой брат расскажет ей?
Покружив по городу, все-таки решил вернуться к ней.
Должен вернуться.
Рассказать ей.
Нет.
Не смогу.
Подъехав к её квартире, я увидел машину Адама. Стиснув зубы, вышел из машины и сомнения на их счёт снова терзали меня. Он слишком интересуется ей.
Поднимаясь по лестнице, боялся увидеть там что-то, чего я видеть не хотел. Я вошел, как можно тише. Её крик, задел моё ледяное сердце.
— Я ударила его, — кричала Ева, а я как подросток подслушивал, — Ударила за то, что он спросил, сплю ли я с тобой. Это было унизительно! Пока ты не появился в моей жизни все было замечательно! Ты несешь только беды, Барнс! — кричала она, — Ты несешь лишь боль!
Её крик стал немного тише, а приоткрыв немного дверь, увидел, как он её обнимает. Крепко и далеко не по дружески. Между ними явно что-то было.
— Все, тише, успокойся, — погладил он ей по волосам, а я хотел ворваться и застукать любовников.
— Ненавижу насилие, — рыдала она, — Моя мать, никогда мне этого не простит. Паршивая овца в идеальной семье, — вопила она, а Адам шикал и гладил снова и снова её по волосам.
— Всё, хватит, достаточно, — продолжал Адам, покачивая ее. Я просто сгорал от ревности, но так стоял и смотрел, как он вторгается на мою территорию.
Она подняла голову и посмотрела на моего брата. Вот сейчас был тот самый момент, когда это заканчивается одинаково. Поцелуй. Он наклонился к ней ближе.