Однако я пережила это, и этот хаотичный образ жизни сформировал мою решимость упорно трудиться ради лучшей жизни.
Мои каблуки стучали по старинному мраморному полу, и я высоко держала голову. Между остальной частью загородного клуба и мужским крылом существовал лишь простой разрыв. Две двери из темного дерева, украшенные резьбой в виде виноградных лоз и пионов.
Сделав один глубокий вдох, я прошла внутрь. В мир людей, власти, политики и истории. Президенты прогуливались по этим залам, обсуждая сухой закон, Вторую мировую войну или даже Тедди Рузвельта. С 1890-х годов это было место перемен, революции и просвещения.
И я находилась внутри него.
Это не что иное, как захватывающее зрелище.
Несколько комнат выстроились вдоль коридора, но каждая дверь была открыта, а комнаты пусты. На стенах висели портреты мужчин, важных персон, которые являлись частью истории клуба.
И все они, казалось, внимательно наблюдали за мной.
Я испытывала то же самое, когда впервые попала в Йель. Столько власти и легенд существовало там и здесь.
Увидев, что дверь закрыта и из-под нее льется свет, я подошла ближе.
Я постучала костяшками пальцев по двери.
— Войди, — сказал голос.
Я сглотнула, поправила блузку и повернула ручку.
Я ожидала увидеть в комнате по крайней мере двух или трех парней.
Вместо этого я увидела только его.
Мой пульс подскочил, рука все еще крепко держалась за дверную ручку, будто я готова захлопнуть ее обратно.
Натаниэль сидел в кожаном кресле, закинув одну мощную ногу на другую, положив подбородок на ладонь и обхватив пальцами улыбающийся рот.
— Ты просил виски, — сказала я, изо всех сил стараясь, чтобы мой голос звучал ровно, но я это услышала.
Я услышала шипение, пробивающееся сквозь мои слова, и крепче сжала челюсти, когда он ухмыльнулся.
— Я просил Джульетту Монро, — сказал он, шевеля указательным пальцем в такт движению губ. — И виски.
— Меня могут уволить, если кто-нибудь застанет меня здесь, — огрызнулась я, обводя рукой комнату.
Такой мужественный в коже, темном дубе и портретах более могущественных мужчин, смотрящих на меня сверху вниз. Кабинет был обшит панелями из вишневого дерева и, с одной стороны, обрамлен длинными прямоугольными витражами. Такой элегантный, утонченный и неподвластный времени.
— Почему ты здесь работаешь, Джульетта? — спросил он, и по блеску его темных глаз было ясно, что он знает ответ, но хочет, чтобы я произнесла его.
Я стиснула зубы и перенесла вес на другую ногу. Врать не было смысла, я бы только выглядела дурой.
— Потому что мне нужны деньги, чтобы остаться в Йеле.