Гнев кипел во мне, и потребовалась вся моя энергия, чтобы не огрызнуться на него.
Потому что именно этого он и хотел.
— Боишься, что не успеешь? Что не справишься со мной?
Мой пульс подскочил, и я уставилась на него, игнорируя его пухлые губы, которые ухмылялись мне.
Секс не то, чему можно научиться по книгам. Это должен быть опыт, и я уверена, что у него его больше, чем у меня. Но я не колебалась. Я не позволю ему отпугнуть меня или заставить почувствовать, что я недостаточно хороша.
— Перестань болтать, — тихо произнесла я, глядя на него сквозь ресницы.
Его ухмылка исчезла, а мышцы лица напряглись.
Его пальцы скользнули по моей щеке и остановились на краю челюсти. Он медленно наклонил мою голову в сторону, открывая шею. Я заметно сглотнула, и чем дольше он смотрел, тем больше я знала, что он мог видеть, как мой пульс прыгал под кожей. Он анализировал меня, медленно, тщательно — так, как никогда не делал ни один парень.
Разоблачённая — не самое подходящее слово для того, что я испытывала.
Обнаженная.
Уязвимая.
У врага.
Его палец прижался к моей челюсти, и я пошевелилась, сжимая ноги вместе, когда мой центр запульсировал от потребности.
Его большой палец коснулся края моей нижней губы, и я увидела, как его глаза потемнели и стали жесткими.
— Мне всегда нравилось представлять, как этот умный, элегантный ротик обхватывает мой член.
Я выпрямилась, даже когда дрожь взяла верх. Выдохнула, ненавидя себя за тяжесть в груди.
— На колени, — прошептал он, смотря мне в глаза.
Я стояла неподвижно перед ним, в них горел вызов.
Я хотела огрызнуться, хотела проклясть его, но не могла сдержать волнение, растущее в душе. Трепет наполнил мой желудок.
Вместо обычной ярости я почувствовала возбуждение от его тона, от его командного голоса и прикосновения.
Несколько месяцев назад, черт, несколько часов назад я бы дала себе пощечину за то, что призналась в этом.
Но перед ним, пойманная в ловушку его взгляда, я не могла этого отрицать.
Я зациклилась на Натаниэле Рэдклиффе как на своем враге. Он стал силой, двигающей меня дальше, заставляя мощную энергию расти внутри, встречая его для каждого вызова.
Я никогда не думала о нем как о… любовнике.
— Ты тщеславный сукин сын, Натаниэль Рэдклифф, — прошипела я.
Я опустилась, кожа моих коленей коснулась прохладных мраморных плит.
— Я знаю, — он одарил меня дружелюбной улыбкой, стоя передо мной, его член находился на уровне моего лица, руки засунуты в карманы в расслабленной позе. В позе, к которой я привыкла. — Козел. Мудак. Но тебе это во мне нравится.
Я стиснула зубы, встретившись с его глазами так высоко надо мной, но дрожа под его пристальным взглядом. Я знала, что он мог видеть мою рубашку, видеть, как вздымаются верхушки грудей под резким, быстрым дыханием.