Повернувшись, чтобы улыбнуться Натаниэлю, я заметила, что он уже наблюдает за мной. Он смотрел на меня так, что у меня перехватило дыхание.
Так, как никто никогда не смотрел на меня.
— Что?
Я закрыла рот, как только это грубое слово вырвалось у меня. Знаю, как это прозвучало: защищаясь, и я не хотела, чтобы он думал, что мне нужно защищаться от него.
Он мягко улыбнулся. Расстегнув пуговицу пиджака, он опустился, его руки растворились в белом песке.
— Садись, — сказал он, указывая на место рядом с собой.
Я закусила губу и оглянулась на домашнюю вечеринку, такую яркую, такую громкую и далекую. А потом снова посмотрела на него. Почти светящаяся в темноте, его улыбка слабая и смертельная, глаза темные сферы силы и разума.
Я уселась и смотрела на волны, накатывающие на пляж в нескольких метрах от меня, разбиваясь и отступая. Как и я. Я бы разбилась и отступила. Я узнала с юных лет, что люди уходят. Самые важные для меня люди всегда исчезали, и мне лучше было уйти до того, как они исчезнут.
— Чем ты занимался в городе? — спросила я после минуты уютного молчания.
Он откинулся назад и перевел свой напряженный взгляд на меня.
— Навещал отца. Мои родители расходятся во мнениях относительно моего будущего.
Я выпрямилась.
— Твоего будущего?
Он медленно выдохнул, его грудь расширилась так, что ткань рубашки плотно обтянула его спортивную фигуру.
— Да. Моя мать хочет, чтобы я взял на себя гостиничный бизнес ее семьи. Мой отец, чтобы я пошел по его стопам и стал мэром Бостона.
Я хмыкнула, перенося вес тела на ладони за спиной.
Он нахмурился.
— Что означал этот «хмм»?
Я перекинула волосы через плечо и улыбнулась.
— Натаниэль Рэдклифф, которого я знаю, не позволит никому решать его будущее вместо него.
Он провел подушечкой большого пальца по нижней губе, изучая меня взглядом, сияющим интеллектом.
— А что насчет твоего прошлого, Джульетта?
Я напряглась, глядя на свою обувь, покрытую песчинками. Я убрала их, но все еще чувствовала трение песка о подошвы ног.
— А что с ним? — спросила я, понизив голос.
Он хмыкнул в ответ, выпрямляясь рядом со мной.
— Что, если я скажу, что знаю твое прошлое?
Я резко повернула голову в его сторону, открыв рот.
— Что?
Вместо самодовольной улыбки выражение его лица было стальным и трезвым.
— Ты живешь на государственные стипендии. У тебя нет семьи, и до восемнадцати лет ты была вынуждена воспитываться в приемных семьях.
От смущения у меня перехватило горло и сдавило легкие. Я встала, вытирая песок с икр.
— Спокойной ночи, Натаниэль.
Он тоже встал, без труда подстраиваясь под мой шаг. Конечно.