Над головой мигали огни, поблескивая в сгущающихся сумерках.
Я ходила вокруг, держа поднос с шампанским в бокалах, предлагая их каждому гостю.
Я заметила Натаниэля среди толпы, окруженного влиятельными, богатыми людьми.
Я хотела его, но боялась признаться. Сказать это первой. Потому что я хотела, чтобы он хотел меня больше. Хотела, чтобы он сказал, что мы не расстанемся, как только уедем и вернемся в Йель.
Глубоко вздохнув, я отвернулась и продолжила носить маску, которую освоила много лет назад.
Кто-то похлопал меня по плечу.
— Мисс Монро.
Я оглянулась и увидела сенатора Скотта. Дрожь пробежала по спине, но я сумела выдавить вежливую улыбку.
— Сенатор, — сказала я, кивнув в знак приветствия, но внутренне съежилась. — Чем я могу вам помочь?
Он сверкнул мне улыбкой, демонстрируя все свои идеальные белые зубы, и потянулся, его локоть коснулся моей груди, напугав. Он схватил бокал, его глаза метнулись ко мне, улыбка стала слабой.
— Любоваться твоими прекрасными чертами лица оказывает полезный эффект, — прошептал он и сделал жадный глоток шампанского.
Я заметила, что его глаза были рассеянными, дикими, а кончики ушей ярко-красными.
Поднос задрожал в моих руках.
— Прошу меня извинить. Мне нужно взять еще шампанского.
Это не было ложью; он только что забрал последний, но мне необходимо было уйти от него.
Я прошла мимо него обратно через особняк, положив пустой поднос на стойку портье.
Направляясь на кухню, я медленно вдыхала и выдыхала, пытаясь успокоиться. Сделав еще несколько вдохов, я наконец почувствовала, что расслабилась. Я почти дошла до оживленной кухни, когда Натаниэль вышел из комнаты и схватил меня за руку, заставляя следовать за ним в темную комнату.
Прежде чем я успела произнести хоть слово, моя спина была прижата к закрытой дубовой двери, его губы завладели моими, крадя слова из меня.
Его руки скользнули вверх по моим волосам и сжали, заставляя прильнуть к его сильному телу. В его движениях было столько пылкости, столько жгучей, отчаянной страсти.
— Натаниэль, — выдохнула я между поцелуями.
Его губы поцеловали меня за ухом, и я почувствовала, как его теплый, восхитительный язык лизнул мое ухо, прежде чем он захватил мочку зубами. Я сжала бедра вместе, дрожа.
— Что ты делаешь? — спросила я, пытаясь казаться строгой, но потерпела неудачу, когда глубокий стон прорвался сквозь мои слова. — Мы не можем…
Он поцеловал меня в горло, оставляя за собой греховные влажные следы. Глубоко зарычав, одна из его рук потянулась к моей заднице, поднимая меня одной рукой, пока я не обхватила его ногами. Таким образом, мы были связаны самым лучшим образом, но между нами имелось слишком много слоев, и это никак не могло укротить огонь, пылающий глубоко в моей сердцевине. Я не могла ясно видеть, не могла ясно мыслить.