Как верно отметила Джейн, моё прошлое, которое я так ненавижу, сделало меня тем гением, каким считает общество.
«Я не знаю, как ты получил эти рубцы, но они сделали тебя таким, кто ты есть».
Джейн, моя Джейн… точнее, не моя. Пожалуй, одно лишь это имя заставило меня остаться в Лорнаке. Я не мог потерять последнюю частичку этой девушки. Одна мысль, что она живёт в том же городе, что и я, хоть как-то примиряла меня с моим жалким существованием.
Я произношу имя «Джейн» и вспоминаю нашу первую встречу. Её тонкую фигурку, которая напомнила мне промокшего нахохлившегося воробушка, пронзительные серо-голубые глаза и неприкрытое негодование, застывшее на лице, когда она увидела меня с ночной феей в обнимку. Тогда я подумал, что она такая же, как и все леди из высшего общества: холодная, чопорная и насквозь лживая в своём стремлении казаться идеальной.
Я мягко тяну «е» в имени «Дже-е-нни», и в голове возникают совершенно другие воспоминания. Как девушка вместо того, чтобы бежать из таверны, когда нагрянули жандармы, бросилась ко мне. Как, не задумавшись ни на миг, вложила остатки своих сил, чтобы вылечить язвительного сыщика в каменном мешке. Как до последнего искренне верила в лучшие качества своей подруги Милинды. В общем-то, эта солнечная колайри во всех видела лишь лучшие стороны. Ни разу не упрекнула своих приёмных родителей за то, что они пытались сделать из неё другого человека, с любовью отзывалась о Глокшире, подружилась с Берни и Мэтью. Она до последнего верила даже в меня, пока я сам своими ногами не растоптал всё, что нас связывало.
Если бы только время можно было отмотать назад! Если бы магия могла изменить прошлое! Если бы только был способ вновь завоевать её доверие или хотя бы просто быть рядом! Хотя бы стать ей другом или другом её мужа. Миродержец, о какой чуши я только думаю? За полгода я так и не набрался храбрости, чтобы посмотреть в газеты и убедиться, что леди Джейн Оллроу стала леди Джейн Лэнгфорд. Как после всего произошедшего я смог бы смотреть в глаза старины Берни? Понимать, что получил лишь толику той страсти, которую он получает ежедневно, просыпаясь в одной постели с той, кого любит, и кто любит его. Что у него есть возможность смотреть по утрам, как дрожат светло-пшеничные ресницы, чувствовать аромат кошачьей мяты с нотками сандалового дерева, слышать мягкое дыхание на своей щеке. Что он может безнаказанно целовать искусанные губы и видеть, как заволакивает желанием глаза цвета шторма.
Какой же Берни всё-таки дурак! Или это я дурак? Он в своё время бросил учёбу, перечеркнул возможность построить карьеру уважаемого психолога при королевском дворе, поругался с любящими родителями… а всё почему? Потому что наивно полагал, что видеть людей насквозь, считывать их эмоции — это дар Миродержца и Небесной Старицы. Променял все свои возможности на работу секретарём у легендарного Кая Ксавье. Идиот! Глупец! Он даже не замечал того, как я завидовал ему всё это время. Все эти годы я пытался донести до него, что жить