Но все бы ничего, если бы чувства Джен не стали периодически заглядывать ко мне в гости. Я откинулась на сидение спиной и посмотрела на подругу. Она тоже ехала со мной в такси.
Микел сидела, чуть подавшись вперед и пристально наблюдая за дорогой так, будто сама находилась за рулем. Глаза девушки взволнованно горели, а пространство вокруг чуть вибрировало и иногда переливалось золотисто-красными отблесками. Но это мог видеть только тот, в ком текла кровь демона.
По коже снова прокатилась волна покалываний. Я машинально сцепила руки сильнее и потерла пальцами тыльную сторону ладони.
Док сказал, что это какая-та форма пробивающейся на свет эмпатии, когда я впервые пожаловалась ему на это. С Джен она особенно сильна и привязчива из-за обмена кровью в детстве. Ощущение ее эмоций могло вспыхнуть просто так в любое время дня и ночи. Алкоголь притуплял их, но не буду же я пить постоянно? Зелье, что создал доктор Розенфельд, помогало лишь временно, и мне было откровенно страшно его принимать после случая с Драйденом. Да и на вкус оно то еще редкое дерьмище!
Только действительно большое расстояние, такое как океан, могло стать преградой для «эмпатии». Я убедилась в этом, слетав в поместье Барбары несколько раз за последний месяц.
Но я возвращалась. И все равно узнавала многое… То, чего предпочла бы не знать. Например, что они с Эндрю постоянно ссорятся, а он пытается диктовать ей, что делать. Что ему не нравится то, что она работает в Бюро, ну, и дружба со мной до кучи. А уж как он выносил ей мозг перед поездкой. Это выжигало изнутри, иссушало, а потом вдруг рвалось и возвращалось в норму. К какому-то состоянию принятия и смирения. И я не могла понять, почему так происходит, сколько ни пыталась. Но старалась не лезть, пару раз получив обжигающий взгляд в ответ на неудобные вопросы.
Однако город, в котором она оказалась вдали от Эндрю, словно изменил Джен. Подруга как будто начала дышать свободнее и держать спину прямее.
Вот только в Токио за три дня до того самого саммита нас привела совсем не радужная ситуация.
Мы очень слабо понимали, где мы и даже кто мы. Прибытие в отель «Принц» близ парка Сиба, заселение, несколько звонков Айрис, вызов такси – все как в тумане. И вот мы уже ехали забирать подарок для Микел на день рождения, но радости от этого было мало…
Я снова опустила взгляд. Между нами на сиденье лежала черная папка с фотографиями той самой подарочной катаны с экспертными заключениями и координатами коллекционера.
Мне не нужно было заглядывать в бумаги, чтобы вспомнить, как выглядит оружие: гладкие черные ножны из лакированного дерева с маленькой накладной аппликацией, изображающей три изящных лепестка, обращенных внутрь золотого круга. Такой же ажурный узор имела и круглая гарда у основания клинка – цуба. Черный шнур покрывал обтянутую зернистой кожей ската рукоять. Казалось, что светлая кожа поблескивает, как перламутр. На скрытой внутри рукояти части лезвия была надпись «Камидзё из провинции Бидзен» – имя мастера. Предположительно, поздний период Муромати – конец шестнадцатого века.