Протянув руку со своими все более зрелыми способностями, он почувствовал, что они все еще следуют за ним. Волнение охоты и рвение, с которым они стремились уничтожить свою добычу, показались ему эмоциональным маяком. За последние несколько лет он научился использовать свою способность обнаруживать и интерпретировать такие маяки, а также манипулировать ими. Знание, чувство, что они планировали убить его в тот же момент, когда представилась возможность, позволило ему без колебаний ответить на угрозу.
Растянувшись, он потянулся к ним, проецируя страх смерти в их разум, стремясь подавить все остальные эмоции. Будучи вынужденным сделать это раньше, он знал, какой эффект может иметь такая проекция. Прижавшись к его руке, Пип внезапно замерла, действуя как линза для исключительного таланта своего хозяина.
Когда он вырвался из противоположной стороны облака, оба преследователя все еще были позади него.
Нажав на рычаги управления, он отправил репеллер на поверхность. Посадка его не спасла. Прежде чем он сможет освободиться от ремней отпугивателя, его преследователи набросятся на него. Дело было не столько в том, что что-то пошло не так с его усилиями, сколько в том, что что-то было не так с теми, на кого он стремился повлиять. Теперь он знал, когда его талант работал, а когда нет. Он уверенно отталкивал тех, кто гнался за ним, изо всех сил стараясь нарушить их эмоциональный баланс. Это не сработало.
Пытаясь уклониться с помощью отражателя, он снова попытался прочитать чувства своих преследователей. То, что он обнаружил, одновременно удивило и встревожило его. Теперь он знал, почему его усилия не увенчались успехом: люди, преследовавшие его, совершенно не боялись смерти. Никто. Насколько он мог их читать, они были совершенно безразличны к перспективе, как истинный художник к хамской критике.
Как он мог эмоционально воздействовать на людей, которые не боялись смерти?
Когда еще один дисрапторный болт прошел слишком близко от его головы, это стало больше, чем академический вопрос. Он не мог продолжать это вечно. Рано или поздно удачный или удачный выстрел повредит либо отпугивателю, либо ему. В любом случае, он был слишком высок, чтобы рисковать неконтролируемым падением. И у него были сильные чувства по поводу смерти.
Не мог бы он попробовать вселить в них сильные чувства по поводу чего-то другого? Сконцентрировавшись сильнее, чем когда-либо, он вытолкнул наружу первое, что, казалось, давало хоть какую-то надежду.
Он не знал, ахнул ли кто-нибудь из них. Наверное, они не кричали. Но взгляд назад показал, что оба преследующих отражателя устремились к земле так быстро, как только могли выдержать их пилоты. К тому времени, когда они, наконец, приземлились благополучно и, судя по всему, целыми и невредимыми, он уже был на пути к месту посадки в городе Мемелук. Они не пытались возобновить преследование. Поднять репеллер с земли было сложно даже профессиональным пилотам, поэтому с ховеров сбрасывали случайных летчиков и туристов. Он не думал, что они попытаются — по крайней мере, до тех пор, пока эмоции, которые он поселил в их разумах, не улягутся.